первые полосы таблоидов, и каждое радиошоу хотело узнать о девушке, которая украла жениха принцессы Арианны.
Именно тогда Елена узнала о договоренности между королем Хельмутом и королем Калебом.
Дела у Люциана шли не очень хорошо.
Я взглянул на Елену и увидел, что Бекки и Джордж уводят ее. Мой желудок, наконец, начал успокаиваться, когда Сэмми отвезла Елену домой на моем Жуке.
Благодарность небесам за маленькие чудеса.
После этого ночь, казалось, пролетела незаметно.
Мы сидели и веселились с Джорджем примерно до двух часов ночи, когда Бекки устала.
Когда Айзек объявил, что ему нужно уходить, это был наш сигнал.
Мы с Табитой превратились в драконов и полетели обратно ко мне домой.
Я зарычал, когда мой желудок снова начал выворачиваться, разозленный тем, что Сэмми привела сюда Елену.
— Блейк, ты в порядке? — спросила Табита.
— Я в порядке, — выдавил я, коснувшись земли и вернувшись в свою человеческую форму.
Когда мы добрались до лестницы, Табита набросилась на меня, ее руки блуждали по моей коже, а губы оставляли след на моей шее.
Я грубо рассмеялся и втолкнул ее в свою комнату, прижимая к стене, мои губы прижались к ее губам. Я легко приподнял ее, и ее ноги обвились вокруг моей талии, задирая ее крошечную юбку, когда я вошел в нее.
По другую сторону стены раздался стук, и я застонал, в то время как Табита хихикнула мне в плечо.
— Заткнись, черт возьми. Мы пытаемся уснуть! — закричала Сэмми.
Я, задыхаясь, рассмеялся.
— Давай немного смягчим это, — одними губами произнес я.
Табита прижалась ко мне, не остановленная вмешательством моей сестры.
Я проводил ее до своей кровати и выложился по полной. Я ничего не делал наполовину. Ни для кого.
Мне было насрать на свою сестру… она уже должна была знать.
***
На следующее утро я оставил Табиту поспать, а сам спустился вниз, чтобы перекусить.
Я застыл на нижней ступеньке, когда услышала, как отец произносит мое имя.
— … если Блейк лжет?
— Да ладно. Он не хочет быть темным, Роберт. Он бы нам что-нибудь сказал.
Отец не ответил.
Он видел ее, и я был уверен, что паранойя только начинается.
— Он спас ей жизнь, Исси.
— Это признак того, что он борется с темнотой внутри себя, и больше ни с чем, — сильный британский акцент моей матери подчеркивал каждое слово.
Я всегда удивлялся, почему мы не переняли ее акцент, ведь она была единственной постоянной в нашей жизни. Но и Сэмми, и я унаследовали папин акцент.
Собравшись с духом, я вошел в кухню.
— Доброе утро, — сказал я, поморщившись от строгого взгляда, которым наградила меня мама.
Я ненавидел этот взгляд.
Я чувствовал, как глаза отца проникают в мою душу, пытаясь найти тайну, которую я так отчаянно пытался скрыть, но я не смотрел на него.
Вместо этого я не сводил глаз с матери.
— Это тебе, — сказала она, бросая на стол последний номер моей ежемесячной подписки на журнал о байках. Как раз то, что мне было нужно, чтобы отвлечься.
Стул отца заскрипел, когда он отодвинулся от стола как раз в тот момент, когда сестра вбежала на кухню.
Он поцеловал ее в макушку, когда она пожелала ему доброго утра, и вышел из кухни.
Сэмми свирепо уставилась на меня.
— Что? — огрызнулся я.
— Ты такой невероятный.
— Не лезь не в свое дело, Саманта, — прошипел я, делая глоток кофе, который мама поставила передо мной.
— О, я бы так и сделала, если бы ты не втягивал меня в это. Три часа, Блейк!
Входная дверь открылась, и в комнату впорхнула Бекки с Джорджем на буксире.
Отлично, банда Брэди прибыла.
— Доброе утро, — сказала Бекки нараспев.
Мама расцеловала ее в обе щеки и спросила о матери Бекки, которая каким-то чудом подружилась с моей.
Джордж сел рядом со мной, пока три женщины болтали.
— Ребята, вы голодны? — спросила мама.
Джордж ухмыльнулся.
— Я чувствую запах рыбных потрохов?
— Так и есть, — сказала мама.
— Тогда рассчитывайте на меня.
Бекки села на стул, который только что освободил мой отец, и раскрыла газету.
— О, Елена взбесится, когда увидит это, — пробормотала Бекки.
Как по команде, бурление в моем животе вернулось как раз в тот момент, когда Елена вошла на кухню. Краем глаза я увидел, как Елена обнимает Бекки за шею.
— Вот дерьмо. — Она выхватила газету из рук Бекки.
— Это просто изображение руки, Елена, — сказала Бекки.
— Я знаю, но посмотри на этот заголовок. Из-за них я кажусь такой же злой, как Горан.
Королева драмы. Она едва уловила крошечную дозу его порочных замашек там, на горе.
Горан, должно быть, понял, кто она такая, в тот момент, когда впервые увидел ее.
— Завтрак, Елена? — спросила мама.
— Да, пожалуйста, — сказала она, не отрывая глаз от газеты. — Это такое… — она замолчала. Она даже не могла выругаться. Как жалко. И она должна была быть моей всадницей?
— Расскажи мне об этом. Не могу дождаться, когда услышу ее речь на церемонии открытия, — сказала Бекки с явным раздражением в голосе.
У меня не было на это времени, но если бы я сейчас встал, мама определенно поняла бы, что что-то случилось. Я не мог просто уйти без причины, поэтому остался сидеть за столом.
— Бывшая! Бывшая! Она ничего не сделала. Она была такой же беспомощной, как и все мы! Если бы это зависело от нее, она бы оставила меня там истекать кровью. — Елена швырнула газету на стол.
Мне вообще не следовало помогать ей в тот день, но я это сделал. Я должен был позволить ей умереть.
Я чувствовал на себе ее взгляд, но просто сосредоточился на статье и чертовски великолепном байке, разложенном на странице.
Он был великолепен. Точная копия экземпляра в магазине Энди.
— Спасибо, — сказала Елена, когда мать протянула ей чашку кофе.
— Не за что, и пусть эта статья тебя так сильно не беспокоит, — прошептала мама, затем снова смерила меня суровым взглядом.
— Что?
Она фыркнула и отвернулась, чтобы продолжить готовить завтрак.
Мои глаза встретились с глазами Елены, и мне показалось, что король Альберт посмотрел на меня в ответ, как один из его предупреждающих взглядов.
Это было похоже на дежавю.
Я снова уткнулся в статью, не уделяя ей того внимания, которого она так отчаянно желала.
Наконец, мать подала завтрак, и я сразу же принялся за еду, не обращая внимания на разговор, происходящий вокруг меня.
— Э, чувак, ты можешь представить всю эту лошадиную силу у себя между ног? — спросил Джордж.
— Да, в
