поверил, это как пить дать…
— И он теперь будет проверять всех, кто там заселился! Всех мужиков, понимаешь? И, если я не приду на встречу, это будет показатель! Доказательство!
— Погоди… Ну, может, я просто передумала… Могу я передумать, в конце концов?
— Это тоже будет подозрительно! Мы же подруги! Он точно решит, что ты меня выгораживаешь! Мартыш! Ну выручи!
— Это как я тебя могу выручить-то? — нет, зря я с курением завязала, сейчас бы в самый раз…
— Сходи на встречу, а?
— Знаешь, Свет, я тебя, конечно, люблю, но это уже перебор…
— Мартыш… — из трубки раздались всхлипы, от которых я в буквальном смысле обмерла. Светка плакать не умела. Истерить, орать, делать глупости и прочее — запросто. Но вот плакать… Не водилось за ней такого. Значит, все очень серьезно. Прям очень. — Мартыш… если он меня бросит, я же умру…
— Свет… Ну ты же сама вчера его хотела нахер послать…
— Умру, блять! Умру! Дура была, дура! Чего мне, дуре, не хватало? Он сегодня пришел, браслет принес, шикарный, представь? Ездил за ним сам в «Золотого тюльпана», выбирал! Я выяснила у Виталика!
Да… Подпол Рамоновский, известная в узких кругах личность, сам прется в центр города, в один из самых шикарных и дорогих бутиков, чтоб купить браслет любовнице… Картина маслом… Практически, объявление сдачи в плен… А Светка в ответ ему такое…
— Он отдал, все хорошо было, мы должны были ехать домой… А потом, наверно, получил информацию по нашей переписке… Мартыш, ты бы видела его лицо… Он меня бросит. Он не простит, понимаешь?
— Понимаю…
— Мартыш… Я тебя никогда ни о чем не просила… Но тут… Мартыш…
Я посмотрела на номер, лишний раз убедившись, что Светка предусмотрительно разговаривала со своей второй симки, о которой знали только мы с ней. Надеюсь, блин. И надеюсь, что у подпола паранойя не зашла так далеко, чтоб на мою трубу подслушку вешать.
— А когда ты узнала?
— Да вот буквально полчаса назад… Он меня у подъезда высадил, сказал, потом поговорим. О моей переписке и о желании одинокой женщины хорошо провести четырнадцатое февраля… Сука! Ненавижу этот праздник!
— Ага… Аналогично…
— Мартыш!
— Хорошо… — я выдохнула, глянула на себя в отражение стекла в окне, — слушай, ну а что мне там делать-то? Я, так-то, хоть и брюнетка, но невысокая… И вообще… Боюсь…
— Да ничего! Зайдешь в номер, посмотришь на него, скажешь, что представляла себе другим — и все! Выйдешь из номера — и домой! Мартыш, совершенно не опасно! Он тут проездом, по разговору — нормальный вполне. Он вчера еще хотел видеосвязь, но я не стала… Так что тебе вообще ничего не грозит! А его если потом ребята Сереженьки прихватят, то все показания сойдутся!
— Но я вообще не похожа на тебя…
— Да ему-то откуда знать? Ну назвалась ты высокой брюнеткой! Может, ты себя в душе считаешь высокой?
— Ладно… — сдалась я в итоге, прикинув, что дел реально не особенно много. Зайти в номер. Посмотреть на мужика, сказать, что не понравился, и выйти.
— Мартыш!
— Но ты мне будешь торчать бутылку Мартина, поняла? ХО.
— Да не вопрос! Люблю тебя! Номер двести четыре… Мужика зовут Кирилл.
3
И вот теперь я стою перед номером двести четыре, нервно вытираю мокрые ладони о мех дубленки, перетаптываюсь и никак не могу решиться и зайти.
Портье уже давно ушла, напоследок одарив меня неприятным взглядом.
Посматриваю по сторонам, но коридор пустой… Интересно, если я просто сбегу, это будет засчитано за визит?
Ну, в конце концов, я — известная в городе старая дева, могу просто испугаться? Может, этого хватит для отчетности людям Рамоновского?
Я уже, практически, решаюсь прибегнуть именно к такому развитию событий, и даже как-то расслабляюсь, радуясь, что нашла безопасный выход из ситуации, но тут дверь распахивается…
Мужчина, стоящий на пороге, вызывает последовательно несколько эмоций: оторопь, потому что не ожидала, что дверь откроется, страх, потому что высокий он и очень-очень крепкий, что сильно заметно под обтягивающей грудь и плечи футболкой, и это немного пугает, и интерес, потому что лицо у него… своеобразное. Узкое, строгое, с правильными чертами, такой… светлый, но не совсем скандинавский тип. Русые волосы, ближе к блондину даже, серые, очень холодные глаза… Небритость небольшая, подбородок четкий… Вообще, я бы его написала, жесткие линии, легко схватить характер…
Пока я висну, оглядывая неожиданно возникшего передо мной мужчину, он времени даром не теряет. Тоже осматривает меня, быстро так, взгляд прищуренных глаз — холодный и жесткий. А затем, пробормотав: «Неплохо», за руку втягивает в номер!
И, не успеваю рот раскрыть в протесте, захлопывает дверь! И закрывает ее! На ключ!
Все происходит настолько внезапно, что я реально торможу. Горло пересыхает. В голове — бедлам. И страшно, черт!
В номере — полумрак, и силуэт мужчины в светлой футболке на фоне дверного полотна выделяется довольно четко. Пугающий. Высокий. Сильный.
Невольно отступаю в глубину комнаты, осознавая, только теперь осознавая, что в ловушке! Облизываю губы, лихорадочно вспоминая его имя. Кирилл! Его зовут Кирилл!
— Я-а-а… Наверно…
Черт! И почему всегда получается только мямлить, когда надо активно действовать?
— Помолчи.
Голос. Низкий, хрипловатый. Наверно, даже сексуальный… Сейчас пугает. Причем, даже не из-за ситуации, а из-за интонации. Он очень холодный, этот голос, насмешливый. Словно мужчина прекрасно понимает, что я хочу сказать, видит мой страх и развлекается этим. А еще — ему хочется подчиняться. Чисто инстинктивно. Про отца так говорят подчиненные… Как выдаст в операционной, все по струночке и ходят… А жизни — обычный тихий сухарь.
Этот на сухаря не похож. На зверя, в темноте затаившегося — это да.
Как я так попала-то? Умудриться же надо! Уверена, что Светка на моем месте… Так, стоп!
Я — Светка. Я сюда потрахаться пришла, а мужик мне не понравился. Это, кстати, чистая правда. Совсем он мне не нравится, вот нисколечко. Кролику не может нравится удав. Но это не мешает ему поддаваться гипнозу…
— Вы неправильно…
Еще одна попытка заговорить и заодно сделать независимый вид с треском проваливается. Потому что мужчина оказывается близко.
Прямо рядом!
4
Как он это делает? Я же отслеживала движения! Была настороже! И тем не менее, уже упираюсь носом в широкую грудь. Охнув, пытаюсь отшатнуться, но он не пускает! Здоровенные сильные ладони уже на талии, уже тянут ближе и ближе! Упираюсь руками в грудь, задираю подбородок, смотрю в светлые глаза, в полутьме кажущиеся черными,
