Ей было как-то неудобно. Она не понимала, почему стоило бы отказать провести этот вечер вместе, не хотела понимать, отказывать, хоть и смущалась, и совсем растерялась… Решив всё же вести себя, как хотела: свободнее и будто является простой девушкой, а не из высшего света — она сразу кивнула в ответ, приняла кружку пива и с робкой улыбкой уставилась на густую шапку пены.
Девушки в стороне, как только они вдвоём пригубили пива, снова стали водить хоровод вокруг шеста, того самого майского дерева, и петь красивую народную песню:
Пришла пора цветенья,
Любви и красоты;
Ждут лета приближенья
И травы, и кусты.
Теплом своим лелея
Всё, что в природе спит,
Нас солнышко согреет
И к жизни возродит.
Весёлые поляны,
Зелёные леса,
И пашни запах пряный,
И на лугах роса.
Всё нам должно напомнить
Творца благих щедрот
И счастьем переполнить
Сердца на целый год.*
Слушая песню и одаривая друг друга улыбками, Мария и Бьорн молча пили пиво. Хоть вкус напитка и не нравился Марии, но не пить и не повторять за этим привлекательным перед нею парнем не могла…
* — «Пришла пора цветенья.» («Den blomstertid nu kommer.») — псалом 474 (1697) из книги псалмов 1937 г. Перевод Л. Сандберг.
Глава 3 (танец, песня… откуда ты?…)
Бьорн выглядел очень красивым. И не только лицом, но и телом. В этом национальном наряде сразу видно было, что тело тренированное: мускулистое, крепкое и стройное.
Жилет из синего с красным сукна поверх льняной белоснежной рубахи. Бриджи из сукна, украшенные пуговками вдоль наружных швов… Чёрные чулки… Такая же шляпка, как у неё…
Взгляд Марии с интересом украдкой скользил то по лицу Бьорна, то по его телу. Парень улыбался в ответ, наслаждаясь её вниманием и пивом, которое время от времени медленно пил. Он замечал, что Мария смущена, пьёт маленькими глотками и редко, что для неё сегодня многое ново, и спросил, кивнув на кружку пива в её руке:
— Не любишь?
— Не пила никогда такое, — робко ответила она.
— Это не лучшее пиво, поверь, — улыбался Бьорн. — Может, когда и другое испробуешь. Они разные бывают.
— Как вино? — удивилась Мария.
— Как вино, — кивнул он. — Ты любишь вино?
— Да…. я немного вина пила. Оно вкуснее пива, но мне не нравится алкоголь. От него ужасно кружится и потом болит голова. Я… не пью, — призналась Мария, вызвав умиление:
— Правильно делаешь. Пойдём тогда потанцуем? — пригласил Бьорн и взял за руку, не дожидаясь ответа и снова не скрывая уверенности в том, что отказа не будет.
Странно ощущала себя Мария. И радость от внимания такого красивого парня, и непонятная скованность. Но он оставил их кружки недопитого пива на столе с закусками и уводил за собой в очередной танец среди других пар. В одно мгновение Мария была уже в его крепких руках, объятая, поддерживаемая, плывущая.
Смущение потихоньку улетучивалось, уступая место веселью. Задорный танец и музыка помогали расслабляться. Казалось, вся Земля дарит вместе с ясным небом и теплом радостного вечера восторженность сбывающихся мечтаний.
Сколько Мария грезила о том, чтобы встретился прекрасный парень. Так долго ждала, чтобы вот так вот кружиться с ним в танце, а потом увидеть в нём того, кому сердце захочет открыться и распуститься в нежных чувствах… Словно долго спящий цветок, укрытый таинственностью магии, которая подвластна лишь влиянию любви…
Теперь всё настало. Сказка отрывала двери и вела за собой. Такой красивый парень танцует с ней, глаз не сводит. Так весело, такая странная и новая робость. Странно всё, быстро, но… ведь именно этого хотелось, а значит — всё идёт только к лучшему!
Мария кружилась и смеялась вместе с Бьорном, не замечая никого вокруг. Им было вместе хорошо. Душа пела вместе с музыкой и песнями. Когда же очередная мелодия закончилась, Бьорн подбежал с Марией за руку к музыкантам и попросил гитару. Там же, сев перед Марией и собирающейся вокруг публикой, снял шляпу и стал играть нежную песню.
Он пел красивым голосом. С каждой нотой и ласковым словом он вызывал приятный восторг и мурашки. Мария робко отвечала улыбкой, а Бьорн пел для неё, а остальных будто не замечал…
Кристалл и солнышко прекрасны,
Или свет звёзд на небе.
Но я от встречи с этой девушкою счастлив.
Это девушка — из нашей деревни.
Мой друг, мой друг, цветок любви!
О, если б вместе мы остаться бы могли,
Я был бы твоим другом навсегда,
А ты, моя дорогая, — одно для меня солнце, одна звезда!
Ты благородная роза и позолоченный ларец.
И если я отправлюсь на край света,
Сердце моё взывает лишь к тебе,
Тобою хочет жить от заката до рассвета.
Мой друг, мой друг, цветок любви!
О, если б вместе мы остаться бы могли,
Я был бы твоим другом навсегда,
А ты, моя дорогая, — одно для меня солнце, одна звезда!
— Вы так красиво поёте, — невольно сказала Мария, обратившись к Бьорну на вы, как привыкла общаться в высшем свете.
Она не заметила за собой такого обращения, а Бьорн сначала не отреагировал, медленно удаляясь с нею от празднества. Начинало темнеть. Горящие вокруг костры привлекали яркими огнями и теплом. Остановившись у одного из них, Бьорн поднял два лежащих там венка.
Те были связаны из луговых цветов. Свежие, яркие, разные… Бьорн надел один себе на голову, другой отдал Марии. Снова их взгляды застыли друг на друге, улыбки согревали, а слов не находилось.
— Ты всегда такая? — тихо спросил он, пригласив сесть у костра.
— Нет, — села она рядом и с робкой улыбкой обняла свои колени, уставившись на колыхающееся перед ними пламя костра. — Я не знаю, что сказать…
— Тебе хорошо?
— Да.
— И мне… Но ты, — вернул он словами её взгляд к себе. — Почему ты говорила мне вдруг вы? Ты не из нашей деревни?…
Глава 4 (гадание…. водный оборотень Ноккен…. провожают домой…)
— Не бойся, — сразу добавил Бьорн к своему вопросу, видя, как во взгляде Марии появился некий испуг. — Мне всё равно откуда. Такой девушки я не встречал и уже нигде не встречу, а чтобы больше не видеть — нет, я даже думать о таком не хочу!
Мария совершенно не хотела возвращаться в реальность, а слова Бьорна, с которым тоже расставаться не хотелось, а хотелось воплотить сказку в жизнь, заставили вспомнить, откуда родом и что пришла на праздник не одна. Она испугалась, что этот парень, на
