Татьяна Ренсинк
Графский венец
Глава — Вступление
Швеция, 1818 год
Века напролёт
Год за годом бегут.
Мы теряем им счёт,
А года нас не ждут.
И меня не покидает мечта,
Что сказка откроет свои ворота.
В сказках мудрость, радость;
Герои совершают чудеса,
Вдохновляют, чтобы в реальность
Мы б добра расправляли паруса.
Ложь или правда,
Шпага или жизнь –
Вопросов звездопады,
Но ты не торопись.
Пусть не покидает мечта,
Что сказка откроет свои ворота.
В сказках мудрость, радость.
Даю тебе руку, возьми.
Сказку нашу с тобою в реальность
Волшебством любви превратим.
Не забудем то, что в сказках,
Каждый волшебный миг оживим,
На поле жизни всё зло и напасти
С гордой верой в добро победим!
Даю тебе руку, возьми…
— Так долго жду!.. Позови!.. Позови! — допела девушка, с улыбкой глядя в ясное звёздное небо.
Одетая в длинную белоснежную сорочку с кружевами на глубоком вороте она сидела на подоконнике у открытого окна. Она записывала в тетрадь строки песни и мечтательно разглядывала звёзды, а те словно подмигивали ей, вселяя веру в сказочное будущее. Ночная тишина… Покой… Тёплая спальня…
Здесь, в этом замке, где часто бывала в гостях у бабушки и дедушки, девушка чувствовала себя невероятно уютно. Что-то здесь приносило в душу трепет, радость и совсем другую свободу, чем дома.
Дома были тоже уют, тепло и любовь близких: их дружная графская семья Аминовых. Только здесь, в замке, даже воздух был другим и находиться приятнее. Может, потому, что воспоминания детства лелеяли душу, хоть и становилось грустно, ведь бабушки с дедушкой уже нет в живых… Осталась лишь добрая память…
На дворе девятнадцатый век. Ещё молодой, ещё пока что тысяча восемьсот восемнадцатый год…
«А сказка есть», — улыбалась девушка звёздам, размышляя о жизни с верою в чудеса. — «Братья опять смеяться будут, что я в свои восемнадцать, как маленькая. Пусть. Но ведь сказка бывает и в жизни. Я верю в неё. Но как не верить, когда даже события вокруг дают знак? Вот, в мае, нашим королём стал француз! Обыкновенный человек, сын простого адвоката, не имевшего дворянства! Он воевал с Наполеоном, потом против него, заслужил любовь шведов и теперь — король. Высокий, статный, симпатичный, с роскошными тёмными волосами. Будь он моложе, я бы в него наверняка влюбилась. Но… он уже женат, хотя жена осталась в Париже», — тихо посмеялась она и продолжила своё мысленной общение, любуясь искрами ночного неба:
«Ах, шутки изволю шутить сама с собой… Ах, Аминова Мария Петровна, что ж вы никак не докажете братьям обратного?! Сказка есть… Есть. Её люди сами создают, верно?… А как же чудесные сказочные вещи?! Они тоже бывают в реальности! Вот, например, в апреле в Париже некий барон Дедрез создал двухколёсное чудо. Деревянная конструкция с колёсами… На ней сидишь, отталкиваешься ногами и быстро едешь! Уже скоро не надо будет использовать коней для передвижения! Это же так необычно, даже не верится! Как бы хотелось на таком средстве передвижения прокатиться…»
Мария вздохнула глубоко и присмотрелась к одной из самых крупных звёзд:
— И я жду его, своего милого… Пусть не будет он принцем. Не надо мне такого… Но он где-то есть. Ты где-то есть, — шептала она. — Ещё не услышала главной в жизни фразы от тебя, мой друг… Твой голос будет чистым, как хрусталь, душа нежная, как у голубка… Магией твоей любви навечно смогу околдоваться, ведь нас судьба давно связала невидимыми нитями, и их не разорвать… Где ты?… Почему так долог наш путь друг к другу?
Мария мечтала. Она с детства росла, наслаждаясь жизнью, радовала всех прекрасным настроением и добрыми мечтами. Тут же она вспомнила почему-то празднование своих пяти лет. Ей тогда подарили несколько кукол-сибариток. И больших, и поменьше. С ними она долго не расставалась. Многие сохранились и по сей день…
Однажды одна из кукол случайно упала, когда Мария с ней кружилась по гостиной. Голова куклы отлетела в сторону, а внутри… Мария увидела что-то необычное. Она решила никому не рассказывать об этом. Подивилась чуду и решила: это нечто волшебное и обязательно принесёт сказку в жизнь. Оставалось лишь беречь куклу и ждать.
Оглянувшись тогда вокруг, Мария убедилась — никого. Никто ничего не видел и не знает. Она надела кукле голову обратно, обняла и убежала с нею к себе в комнату, но… совсем недавно именно эта кукла таинственно пропала…
Украл ли кто, связано ли как-то с произошедшим тогда*, где теперь кукла?… Мария взгрустнула от воспоминаний, а до слуха донеслось биение часов в коридоре. Это была полночь. Усталость чувствовалась всё больше и как бы ни хотелось ещё помечтать у ночного окна со сказочной аурой искрящихся звёзд, надо было ложиться спать…
* — «Шпагу или жизнь!», Татьяна Ренсинк.
Глава 1 (Прекрасное утро… Может, сегодня я встречу его…)
Шведское лето торопливое… Короткое, ласковое, красочное… Оно спешит одарить немного теплом, пока не наступил несущий холода сентябрь. А пока, в этот наступающий день, в день летнего солнцестояния, ароматы цветов опьяняют, краски природы очаровывают, а сочная зелень заставляет собой любоваться, словно на дворе вечная весна. В этот день в Швеции праздник — Мидсоммар.
Лучи медленно поднимающегося солнца нежно проникали сквозь окно и чуть открытые шторы. Они осторожно, будто были живыми и боялись разбудить, касались белоснежной простыни и одеяла на постели, а потом и спящей там Марии. Она словно почувствовала тёплое касание утра и сладостно потянулась.
Тихо вошедшая молодая служанка с улыбкой взглянула на неё и поставила кувшин со свежей водой на столик у окна. Там уже ждал пустой таз для умывания лица. Мария любила умываться именно здесь, у окна, с видом на роскошный и кажущийся бескрайним сад перед замком.
— Мария Петровна, вы проснулись?
— Да, — спросонья потянулась та, расправляя свои тёмные волнистые волосы.
— Счастливая. Душа вы светлая… Сегодня праздник, — ласково перечисляла служанка.
— Может, я встречу его сегодня? — озвучила свою мечту Мария.
— Кого? — удивилась служанка.
Она была немного старше её, невысокая, миловидная и с виднеющимися из-под чепчика завивающимися светлыми волосами. Взгляд был взрослым, с отражающимся в нём уже полученным немалым жизненным опытом…
— Где-то есть он, кого полюблю, кто меня полюбит так же, — улыбалась Мария, сев на краю постели.
Она осторожно коснулась ножками прохладного пола. Съёжившись, Марии было жалко
