играют джаз. В «Баргузинах» Якушенко осваивал новую музыкальную стилистику. Вслед за московскими «Скоморохами» и «Ариэлем» ангарский ансамбль пытался соединить русский мелос и битловскую манеру, исполняя песни советских композиторов и собственные сочинения худрука. Необычное звучание ансамблю придавала флейта выпускника иркутского музучилища Петра Лысенко.
В 1974-м году «Баргузины» пережили всесоюзный триумф: они дошли до московского финала конкурса талантов «Молодые голоса», получили в нем приз симпатий телезрителей и сфотографировались вместе ведущим программы Александром Масляковым. Шла речь даже об издании некоторых песен ансамбля на пластинке. Признание подвигло Якушенко смелее экспериментировать, и «Баргузины» мигрировали в сторону арт-рока, пополнив репертуар рок-версией сюиты си минор Баха, в которой солировал Лысенко, инструментальной пьесой «Над Самотлором красный туман» с цитатами из Pink Floyd и — что было невероятно прогрессивно в середине 1970-х — русскими версиями арий из «Иисуса Христа — суперзвезды». Но на концертах большим спросом у зрителей пользовались хиты Юрия Антонова и британской группы Smokie. Возможность записать собственный материал «Баргузины» получили лишь к 1983 году, войдя в состав Иркутской филармонии и получив профессиональный статус: их magnum opus стала рок-опера «Братская ГЭС», сочиненная Якушенко на стихи Евгения Евтушенко и исполнявшаяся вторым отделением на концертах. При этом сибирские музыканты действовали в чрезвычайно стесненных материальных и технических условиях. «Баргузины» репетировали, выступали и записывались на самодельном оборудовании, собранном звукооператором группы и инженером Иркутского радиозавода Олегом Ащеуловым. Даже электронные клавишные у ансамбля были самодельные. Если бы группе выпал шанс записать и выпустить «Братскую ГЭС» пластинкой на фирме «Мелодия», то она стала бы одной из первых ласточек в жанре рок-оперы в СССР — наряду с «Орфеем и Эвридикой» «Поющих гитар», «Юноной и Авось» Алексея Рыбникова и «Стадионом» Александра Градского. Однако Якушенко сумел издать свое сочинение небольшим тиражом на кассете лишь в конце 2000-х.
В начале 1980-х до Сибири дошли панк и нью-вейв. Молодежь стал увлекать другой рок, нежели тот, что играли «Баргузины», и Якушенко погрузился в работу с новым поколением музыкантов. Летом 1982 года он провел в Ангарске настоящий рок-фестиваль: перед десятитысячной аудиторией, собравшейся на стадионе «Ермак», выступило больше 40 ансамблей, съехавшихся со всей Сибири — от Красноярска до Улан-Удэ. Это был один из первых рок-фестивалей не только в Сибири, но и вообще в стране — он на год опередил «смотр-конкурс молодых групп», организованный Ленинградским рок-клубом. Следом Якушенко провел в Ангарске еще два фестиваля — в 1983-м и в 1984-м, а еще через год «Баргузины» распались, и худрук ансамбля на несколько лет уехал на заработки в Монголию.
К моменту окончания деятельности «Баргузины» не раз обновили состав, превратившись в своеобразную высшую школу для сибирских музыкантов. В «Баргузинах» начинал свою карьеру Михаил Серышев — страна узнала его как вокалиста хеви-метал-группы «Мастер», а позднее он ушел петь классический репертуар в «Геликон-оперу». Другой вокалист «Баргузинов», Василий Акимов, стал фронтменом группы «Мономах», которая в конце перестройки играла тяжелый христианский рок, выпустила пластинку на «Мелодии» и попала с этим актуальным репертуаром в Театр песни Аллы Пугачевой. В группе Евгения Якушенко дебютировал его сын, Артем, позднее добившийся мирового признания в фьюжн-дуэте Two Siberians («Белый острог»).
С распадом «Баргузинов», упершихся в потолок профессионального успеха для музыкантов в Сибири, интерес к року и новой культуре в Ангарске не иссяк. В 1986-м в городе было основано Творческое объединение молодежи (ТОМ), в которое вошли архитекторы, художники, литераторы и музыканты. Объединение, действовавшее под присмотром местных властей, получило помещение в центре города и относительную свободу действий на проведение мероприятий. ТОМ взяло на себя функции альтернативного дома культуры и стало знакомить ангарчан с новым неофициальным искусством. Объединение стартовало с проведения фестиваля брейк-данса, на который были свезены танцевальные коллективы со всей области — в кинотеатрах страны тогда с большим успехом шел фильм «Курьер», породивший массовое увлечение молодежи новой музыкой и танцем. Затем активисты из ТОМа начали устраивать в городе гастроли рокеров «из центра». Первым в Ангарске весной 1987 года выступил Майк Науменко с «Зоопарком», дав четыре триумфальных концерта на сцене ДК «Зодчий», которые собрали неформалов со всей Иркутской области. «Зоопарк» были в хорошей концертной форме, которую они чуть позже продемонстрировали на фестивале в Подольске. После гастролей Науменко ТОМ установил прочный контакт с Ленинградским рок-клубом, продолжив знакомить сибиряков с тамошними группами. На протяжении 1988-го в Ангарске выступили остросоциальные «Рок-штат» и «Телевизор», а также тогдашняя сенсация рок-клуба — «Ноль» с 21-летним Федором Чистяковым. В рамках выставки картин художников-митьков в Ангарске пела сибирячка Янка Дягилева; это был один из первых ее акустических концертов, а следом за ней в город с выступлением приехал и Егор Летов с «Гражданской обороной». ТОМ регулярно предоставлял свою площадку и местным джаз и рок-коллективам, среди которых стоит выделить группу «Флирт» из Усолья-Сибирского, вошедшую в историю сибирского панка, и недооцененную «Горбатую сестру» из Ангарска. По словам фронтмена «Флирта» Олега Сурусина, в конце 1980-х ангарский ТОМ «был в Иркутской области единственной отдушиной, которая давала возможность неформально настроенной молодежи прикоснуться к некоему явлению жизни, обозначенному запретным словом „андерграунд“»[1].
* * *
Когда в Ангарске выступали «Зоопарк» и «Ноль», играли «Флирт» и «Горбатая сестра», я только пошел в школу и открыл для себя The Beatles. Я не мог бы присутствовать на этих концертах. Спустя 35 лет, погрузившись в хроники рок-жизни Ангарска, я был абсолютно поражен тем, насколько мощное и напряженное культурное поле существовало рядом со мной — в родном городе, где, как мне представлялось, ничего не происходит. К началу 1990-х в Ангарске сформировалась полноценная музыкальная среда, в которой действовали десятки групп и рождались самобытные идеи. По политическим, экономическим и социальным причинам они были обречены на неизвестность и забвение. Сейчас мы можем частично восстановить картину происходившего и историческую справедливость — благодаря интернету, где рано или поздно оказываются архивы, если, конечно, нашлись энтузиасты, которые их сберегли и оцифровали.
Судьба рокеров Ангарска весьма типична для России. Музыкальная история каждого региона нашей огромной страны заслуживает культурологического исследования. Авторы сборника «Новая критика. По России», делают такую попытку, дополняя схематичное представление о российской музыке на рубеже XX и XXI веков существенными и яркими деталями. В этой книге вы найдете статьи, посвященные музыкальным явлениям и сообществам, представляющим необычайно широкий географический и стилистический спектр: от Калининграда до Владивостока, от черкесского фолка, переживающего сейчас возрождение, до забайкальского трэш-панка, случайно отразившего философию постмодернизма. Читая ее, действительно едешь по России, совершая воображаемое путешествие с запада на восток, знакомишься с уникальной культурой и поражаешься ее многообразию.
Изучая локальные музыкальные феномены, авторы текстов касаются глобальных вопросов, на которых не найдены однозначные ответы: справедливы ли существующие культурные иерархии, что такое национальная идентичность и как сохранить ее в эпоху интернета, что можно противопоставить колониальной природе
