Загадка, заключавшаяся в том, как Макс планировал подбросить нас до универа, если прибыли мы ночью на одном такси, разрешилась, когда с одного из мест подземного паркинга ему заговорщицки мигнул двудхверный бмв. Как выяснилось, он простоял у нас где-то с неделю в ожидании своего хозяина.
Вся дорога прошла под воспевание преимуществ как конкретно этого кузова и вида двигателя, так и марки машины в целом. Довольная тем, что мой мини обозвали отпрыском бмв, я в концерте не участвовала, а украдкой подкрашивала губы, сидя позади Макса.
Санкт-Петербург, наше убежище в последние пять лет, ворчливо стряхивал с себя остатки ночи, морщился рассвету своими дождливыми глазами и отмахивался от ветра остатками листвы. Каждый ноябрь этот город впадал в депрессию вместе со своими жителями. Куксился от холода, морщился от редкого солнца, надругался над бесполезными зонтами и скучал по туристам. Но я любила Петербург почти так же сильно, как и Гамбург, наш родной с Адрианом город. Любила потому, что он нас принял, а мы сумели принять его. Со всеми его заморочками, разводными мостами и белыми ночами. С его сногсшибательной человечностью и красотой.
Я уже привыкла к тому, что возле Адриана постоянно вились примерно одинаковые девушки, ну те, что вечно носят облегающие майки или джемпера, лосины и норковые жилеты-гусеницы, ежедневно вываливают лица в ведрах косметики и ходят с жесткими и прямыми, как жерди, волосами. Они с Адрианом "дружат", даже не скрывая своего желания подобраться к его телу и кошельку. Ему же нужен от них лишь секс. Каждому свое.
Я мысленно ожидала, что в паре с Максом они вызовут на бульваре перед университетом настоящий гормональный взрыв, поэтому быстро выскочив из машины и, махнув парням на прощанье, поспешила ретироваться от прорвы наигранно милых приветствий "Агата, классная сумка, а что это за парень с твоим братом?".
Свят как обычно дожидался меня у главной лестницы, так что, по привычке чмокнув его в загорелую щеку, я поспешила наверх, едва поспевая за его длинными тощими ногами.
— Мать, да ты в конец обленилась, уже Макса себе в водители записала! — Высмеял меня Свят, когда мы преодолели последнюю лестницу.
Я только отмахнулась от него, сканируя взглядом аудиторию в поисках огненно-рыжей макушки Эллины, которая в итоге нарисовалась позади нас, раскрасневшаяся от ноябрьской утренней свежести.
— И как это называется?! — Безо всяких вступлений закричала она. — Я, значит, неделю не могу вытащить тебя в клуб, а с Максом ты всегда готова?! Где твоя совесть? Очевидно там же, где и стыд! — Эллина все не унималась, так что на нас уже начали поглядывать студенты с передних рядов. — Я! Я твоя лучшая подруга, а не этот накачанный красавчик! У него точно не найдется для тебя тампона, когда нагрянут ЭТИ дни!
— Лина, угомонись, пожалуйста! — Взмолилась я. — Ты сама установила мне приложение для знакомств, вот я и пошла на свидание с одним из парней.
— Иии? — Заинтригованно протянул Свят.
— Ой, да как обычно, отвечаю, — вместо меня заговорила Эллина, — она расфуфырилась так, что встало бы даже у импотента, а когда бедолага уже захлебывался в луже своих слюней, отшила его и ушла пить голубую лагуну с Максом.
Я не выдержала и зажала подруге рот. Она никогда не славилась тактичностью и способностью фильтровать свою речь, но была хороша тем, что видела меня насквозь.
— Если мы сегодня напьемся у нас дома, ты прекратишь меня позорить? — Спросила я. Эллина довольно закивала мне в ответ. — Свят, ты как?
Парень задумчиво поскреб затылок:
— А нормально, если я приду не один? Помните Алину? — Мы синхронно кивнули, хотя понятия не имели, о ком речь. — Она из того же города, что и я, с соседней улицы, так что я, вроде как, отвечаю за неё, как старший брат. Филиал ее универа закрыли в нашей дыре, а ее перевели в Питер. Мать у нее еще та стерва, бросила на отца еще в детстве. Так что денег особо нет. Пашет на двух копеечных работах, чтобы можно было с учебой совмещать. Сегодня за два месяца у нее первый выходной.
— Какая трогательная история, — Эллина картинно смахнула со щеки воображаемую слезинку, — вся такая Золушка.
— Помолчи, — огрызнулся Свят, почти с мольбой уставившись на меня. — Агата, ну ты же адекватнее Лины.
— Что ты от меня хочешь? Приводи, я не против.
— Помогите ей вписаться в нашу компанию, вы же в ней единственные девушки. Алине бы не помешали подруги. У нее в жизни столько дерьма…
— У всех нас в жизни полно дерьма. — Отрезала я. — Святик, давай, ты не будешь навязывать нам подруг? Знаешь же, мы больше по мальчикам.
— Вашу мать, ну какие же вы вредные! Тогда хотя бы постарайтесь не щемить Алину первую половину вечера.
— Ну, на это мы готовы пойти, — поразмыслив, кивнула Эллина.
Когда Свят нырнул под стол, чтобы достать из рюкзака ноутбук, я поймала на себе многозначительный взгляд Лины.
Да, я тоже подумала о своем брате.
С болью разбитого сердца я никогда не была знакома, но ни за кого прежде оно так не болело, как в те первые, самые мучительные для Адриана дни. Он не жил, а просто насильственно пребывал в своём теле. Я даже не подозревала, что он так сильно любил Нину. В первую ночь, оставшись без нее, он разбил свою машину, врезавшись в фонарный столб. Ехал непристёгнутым и нетрезвым, получил сотрясение мозга. Потом разнёс свою комнату, оставив целой только кровать, где они с Ниной спали.
Он упрямо не давал обрабатывать свои разбитые в кровь костяшки, от чего раны воспалились, и пришлось некоторые из них вскрывать, чтобы выпустить гной. Так что недели полторы Адриан ходил с перемотанными руками, словно малыш, которому надевают рукавички, чтобы он не расчесывал оспины во время ветрянки. Конечно, без алкогольной интоксикации тоже не обошлось. Но так или иначе, спустя три недели Адриан снова стал собой.
А несколько недель назад мы прописали в нашей квартире Тайлера и постарались себе вообразить, что все минувшее было просто страшным сном.
Можно было только надеяться, что подружка Свята обыкновенная провинциалка, на которую никогда бы не клюнул мой брат.
***
Алина ждала нас после пар, задумчиво шагая взад и вперед по парапету перед главным корпусом университета. И, вот черт, она оказалась настоящей красавицей.
У неё были совершенно невероятные изумрудные глаза, обрамлённые густыми километровыми ресницами (причём своими). Острый вздернутый носик и щеки покрывал красивый геометрический рисунок веснушек, будто бы ее создатель измерил по линейке каждую, прежде чем разместить на лице. Алина была ниже меня на голову, хотя ноги, выглядывавшие из-под коротенькой курточки были стройными и длинными. Она сама была до того хорошо сложена, что я даже позавидовала этой пропорциональности. А густые рыжие волосы бежали вниз по спине, почти доходя до поясницы.
Какова же была вероятность, что этой безупречной внешности окажется достаточно, чтобы сердце Адриана перестало так болеть от одиночества, которое он так неумело от меня скрывал?
