— Ты тоже меня пугаешь, — ответила Марианна, — когда так говоришь.
Они смотрели друг на друга. Фредерик был взбешен, а в таком состоянии ему всегда трудно контролировать свои поступки и слова. Марианна внимательно разглядывала его стройное тело, смуглую кожу. Несколько лет назад, когда он появился в их школе, все девчонки оборачивались вслед этому сексапильному красавчику. В то время Фреду только исполнилось шестнадцать, но уже тогда в нем угадывался потрясающий мужчина, которым он и стал.
— Я пытаюсь быть благоразумным, Марианна, — произнес Фредерик голосом, в котором не было ни капли благоразумия. — Я пытаюсь понять, может быть, я что-то упустил, где-то промахнулся или ослышался, но, по-моему, тебя надо отвести в ближайшую психушку и надеть смирительную рубашку.
Его глаза сузились, удивительные светлые глаза, которые поразительно контрастировали с черными густыми волосами и кожей оливкового цвета. Фредерик был сыном итальянских эмигрантов, которые осели в Англии. С большой осторожностью они выбрали работу так, чтобы их очень одаренный единственный сыночек смог учиться в одной из лучших частных школ в стране. Он легко добился стипендии и общался со своими соучениками, как леопард с овечьим стадом.
Фредерик отличался от них, но его это не беспокоило. Он всегда выделялся из толпы. Его умственных способностей хватало, чтобы заслужить уважение и одноклассников, и преподавателей. В шестнадцать лет он обладал замечательным интеллектом, который, шептали, превосходил даже интеллект некоторых профессоров. Блестящий творческий ум дополняло громадное стремление к успеху. С тех пор ничего не изменилось.
— Я знаю, что делаю, Фред, — прошептала Марианна, обхватив себя руками.
— Нет, черт возьми, не знаешь! — заорал он, и девушка беспокойно посмотрела сначала на него, потом на дверь.
— Не кричи. Ты соображаешь, что делаешь? Сейчас все сбегутся сюда.
— Я сообщу им, что ты уронила кресло-качалку мне на ногу.
— Ты не понимаешь, — с досадой сказала девушка.
— Что я не понимаю? — Он встал напротив нее, уставившись в пол.
На какую-то долю секунды Марианна потеряла дар речи. С самого начала ярость Фредерика по поводу ее решения опиралась на подозрения. Ее слова, вырвавшиеся совершенно случайно, задели именно эту струну. Марианна не могла допустить, чтобы он раскрыл ее тайну. Итальянец слишком умен, он легко разгадает правду, которая — хочешь не хочешь — изредка проскальзывает сквозь пелену всей этой лжи.
— Я неравнодушна к Стиву, — сказала девушка, избегая его взгляда. Тогда Фред грубо поднял ее подбородок.
— Черта с два. — Он провел рукой вниз, к шее и сжал пальцами ее затылок так, что теперь Марианна могла смотреть только на него. — Есть только один человек, к которому ты неравнодушна. Хочешь, я тебе это докажу? — Его рот скривился в усмешке, не предвещавшей ничего хорошего.
— Фредерик, пожалуйста, не надо!
— Почему? Ты боишься?
— Нет, конечно, я не боюсь! — Марианна хотела рассмеяться, но издала лишь сдавленный смешок. — Я выйду за него замуж, — отрезала она, упершись ладонями в его грудь и чувствуя, как эта неуемная итальянская энергия переливается в нее подобно электрическому току. — Это может тебе нравиться или нет, но факт остается фактом. Ничего уже нельзя изменить.
— Ты была моей возлюбленной, — произнес Фред хриплым голосом. — Значит, ты крутила с ним у меня за спиной? Так?!
— Нет!
— Ты почти не встречалась с ним, когда мы учились в университете. Поздно возвращалась домой, а выходные проводила со мной, — Его мозг нарисовал цельную картину тех времен, не упустив ни малейшей детали, разбирал и собирал всю информацию, чтобы добраться до разгадки, так же, как он решал другие задачи. — Он мог встречаться с тобой максимум раз в неделю. У Стивена практически не было свободного времени из-за работы.
— Он мне писал, — призналась Марианна. Это было правдой. Стив действительно писал ей.
— Ты хочешь сказать, что приняла предложение выйти за него замуж по переписке? — усмехнулся Фредерик, снова сжав ее затылок. — Не смеши меня. Ты начала встречаться с парнем с шестнадцати лет и согласилась на брак на основании нескольких писем?
— Это не имеет значения, — прошептала Марианна, и ярость исказила смуглое лицо Фредерика.
— Ты, — мрачно прорычал итальянец, — была моей с шестнадцати лег. Теперь тебе двадцать, и мы любили друг друга все эти годы. Стивен никогда не вставал между нами. Ты всегда принадлежала только мне.
Эти слова заполнили ее мозг, извергая из глубин памяти образ Фреда, его сильные руки, обнимающие ее, его рот, исследующий ее тело. Он первый и единственный мужчина в ее жизни.
— Я принадлежу только себе, — пробормотала Марианна, извиваясь, чтобы освободиться.
— Скажи мне, что любишь его, — грубо прорычал Фредерик, глядя на нее в упор. — Я хочу услышать это от тебя.
Он был так близко, что девушка ощущала биение его сердца, резкий пряный запах его кожи. С тех пор как она решила выйти замуж за Стива, Марианна избегала Фредерика Галли как чумы, потому что его близости девушка боялась больше всего на свете. Стоя сейчас рядом с ним, Марианна сжималась от ужаса, чувствуя неодолимое острое желание прижаться к нему.
— Не можешь, ведь так? — медленно произнес Фред. — Тогда почему? Он угрожал тебе? Отвечай!
— Конечно нет, — быстро ответила Марианна. — Я знаю его с детства. Мы играли вместе. И всегда оставались друзьями.
— Когда мне было десять, я играл в шарики с девочкой по имени Винченца, но это вовсе не значило, что мы предназначены друг для друга. Как бы то ни было, ты говоришь в прошедшем времени. А прошлое — это история.
— Историю делаем мы сами!
— Ты забыла, что я знаю Стива слишком хорошо. Достаточно хорошо, чтобы понимать, что он может быть опасен. Он всегда рискует, глупо рискует и уходит от ответственности только потому, что у его родителей есть деньги, чтобы каждый раз выручать своего беспутного сынка.
— Стив устроился на работу!
— Это ничего не значит.
— Почему ты согласился стать его шафером, если сам ненавидишь его так сильно? — горько спросила девушка. — Зачем? Зачем ты здесь?
— А ты не знаешь? Это был вызов, Марианна, и я не мог не принять его.
— Ты такой же, как и он.
— У меня повыше интеллект, — парировал Фредерик твердым голосом. — Любой риск, который я принимаю на себя, рожден холодным расчетом. Стивен воспринимает меня как угрозу с тех пор, как моя нога ступила в вашу школу. Когда он обнаружил, что меня не запугать приказами, то решил поддержать. Хотя, откровенно говоря, меня ни то, ни другое не волновало. Но разве ты не догадывалась, что под маской дружбы Стивен всегда скрывал и зависть, и обиду?
— Догадывалась, — пробормотала Марианна. — Но ты ему нравился.
