– Очень вкусно… Скажи, о чём ты думаешь, когда что-то печёшь?
Эмили растерянно заморгала:
– Ну… Наверное, о рецептах.
– Но не только о них, – сказал Стриж. – Зачем тебе о них думать, если ты знаешь почти все рецепты на память? Даже странно, почему ты никак не можешь запомнить таблицу умножения.
– Наверное, потому, что я не люблю математику. – Эмили пожала плечами. – Кроме тех случаев, когда она может мне пригодиться. Например, чтобы рассчитать количество продуктов и их пропорции. А для этого мне не надо учить таблицу умножения.
– О чём ты думаешь, кроме рецептов? – Саша закатила глаза, отломила ещё кусочек коврижки и отдала его Стрижу: – И не смотри на меня так, словно тебя морят голодом.
Эмили обвела взглядом сад: пруд, где теперь жила Саша, густые заросли кустов и высоких деревьев, скрывавших забор, из-за чего казалось, что сад никогда не кончается.
– Я не знаю… наверное, о том, какой вкус у каждого из продуктов. И какой будет вкус, если смешать их все вместе. И кто будет есть то, что я испеку. А если я пробую что-то новое, то надеюсь, что получится вкусно.
– Да, – кивнула Саша. – Сила желания.
– То есть у меня всё получается потому, что мне хочется, чтобы получилось? – спросила Эмили с сомнением.
– Сила желания – это очень сильная магия. – Саша улыбнулась Эмили. Не обращая внимания на протестующие стоны Стрижа, она раскрошила в ладони последний кусочек коврижки и пересыпала крошки в руку Эмили.
Эмили удивлённо посмотрела на неё:
– И что мне с ними делать?
Саша опять улыбнулась:
– Что хочешь… Ты испекла эти коврижки для нас, значит, в них уже есть капелька твоей магии. Преврати их во что-то другое.
– Во что?
– Во что захочешь.
Эмили нахмурилась, глядя на крошки у себя на ладони. Она совершенно не представляла, как превратить их во что-то ещё. Саша и Стриж справились бы без труда – в них так много магии, и они знают, что с ней надо делать. А Эмили не знала. И не чувствовала в себе никакой магии.
– И будь осторожнее, Эмили, – добавила Саша. – Не применяй слишком много магии. Ты же знаешь, твои родители запретили Стрижу колдовать. И Стрижу, и Юле, и Лори. И там, за дверями, есть наблюдатели. С той стороны. Не надо, чтобы они узнали, на что ты способна.
Стриж рассмеялся:
– Думаю, мы ничем не рискуем. То есть это же просто Эмили. В ней не так много магии, чтобы её кто-то заметил.
Эмили понимала, что брат не хотел её обидеть, но его слова очень её задели. Она сердито уставилась на крошки у себя на ладони. Стриж считает, что она ни на что не способна? Сейчас она ему покажет! Ей уже надоело быть слабой, бездарной сестрой, которая не может вообще ничего, кроме как печь торты и пирожные.
Но что надо делать? Это же самые обыкновенные крошки от шоколадной коврижки. Как превратить их во что-то другое? И кстати, во что? В голове было пусто. Ни одной интересной идеи.
Стриж зевал во весь рот. Он даже и не смотрел, что будет делать Эмили.
Она решила, что превратит крошки в большой шоколадный торт. Очень вкусный. И не даст Стрижу ни кусочка. Пока он не попросит как следует.
Она стиснула зубы и сморщила нос, сосредоточенно глядя на крошки и пытаясь собрать воедино всю свою магическую энергию. Теперь она чувствовала, что у неё получается. Но очень медленно… и очень мало. Ей нужно больше крошек: из того, что есть, не получится торт. Разве что крошечный, для мышат. Она улыбнулась, представив себе мышонка, который с надеждой обнюхивает крошки, – маленького шоколадного мышонка с мягкой шёрсткой из порошка какао. В точности как посыпка на маминых любимых трюфелях, которые она ела сама и говорила, что они только для взрослых.
Что-то пощекотало ей пальцы, и Эмили вздрогнула от неожиданности. Она разжала пальцы, и у неё на ладони застыл шоколадный мышонок, только чёрные усики забавно топорщились и шевелились. Потом он, похоже, решил, что Эмили его не обидит, и принялся доедать те немногие крошки, которые ещё оставались после превращения.
Эмили вздохнула. Вместо огромного торта у неё получился крошечный мышонок. Она отвлеклась, когда колдовала, – и вот результат.
– Я не хотела мышонка, – грустно сказала она Саше. – Я пыталась превратить крошки в торт.
Но Стриж смотрел на мышонка с восторгом и завистью:
– Ты его наколдовала! Я и не знал, что ты так умеешь! Какой он хороший…
Он осторожно погладил мышонка по голове кончиком пальца.
– Но я не хотела мышонка! – повторила Эмили.
Саша приобняла её за плечи, и Эмили показалось, что она окунулась в прохладную реку.
– Эмили, на самом деле я не ожидала, что у тебя сразу получится превращение. Я думала, может быть, крошки просто изменят цвет. Я даже не подозревала, что в тебе столько силы.
– Это всё потому, что я разозлилась, когда Стриж сказал, что я ничего не смогу, – призналась Эмили.
– Ну извини, – пробурчал Стриж. – Но даже для Юлы и Лори будет сложно наколдовать живое существо… ну, практически из ничего. – Он с надеждой взглянул на Эмили. – Ты же не очень любишь мышей?
– Совсем не люблю. – Она посмотрела на крошечного мышонка у себя на ладони. – То есть он милый… Но мне, если честно, не хочется, чтобы он жил в моей комнате. Наверное, пусть живёт в саду?
– Можно я возьму его себе? Ну пожалуйста, – попросил Стриж. – Мне он так нравится! Я буду о нём заботиться. Он любит пирожные. Я буду с ним делиться.
Эмили рассмеялась и бережно передала мышонка Стрижу.
– Может быть, тебе придётся сегодня печь торт, – проговорил Стриж без тени улыбки. – Кажется, он голодный. – Он посадил мышонка в нагрудный карман рубашки. – И я тоже проголодался, – добавил он, с надеждой глядя на Эмили.
Эмили поднялась на ноги и посмотрела на Сашу.
– Значит, нужно просто очень сильно захотеть? – спросила она.
Саша кивнула:
– И немного потренироваться. – Она улыбнулась. – Можешь тренироваться на Стриже…
Глава 2
– Он снова здесь, этот парень! – сообщил Стриж, заглянув через плечо Эмили в миску с тестом.
Эмили решила испечь лимонно-малиновый торт и сейчас, добавив в тесто перетёртые с сахаром ягоды, перемешивала их так, чтобы получились ярко-малиновые «мраморные» завитки.
Закончив с тестом, она обернулась к Стрижу:
– Какой парень? Из-за которого Лори стонет, что он не даёт ей покоя?
Стриж сморщил нос:
– Она, может, и стонет, но почему-то не говорит ему, чтобы он отвязался. Ей нравится, что он ходит за ней как привязанный. Как щенок.
