Книга Сёма - Яна Грос

Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 11

ремонт в квартире не делался с момента постройки дома, дух советского времени здесь сохранился. Засаленные, изрисованные детскими рисунками атласные светло-зелёные обои, скрипучий паркет, трельяж в коридоре, деревянный сервант и трёхстворчатый шкаф в комнате, железная кровать в спальне, старинный буфет, кухонный гарнитур и газовая плита на кухне погружали в забытые времена. Но всю торжественность обстановки портили разбросанные по всей квартире вещи, хрустящий под ногами мусор, осыпающаяся с потолка штукатурка, горы немытой посуды на кухне, ржавые раковины, плесень, паутина и развешанные по всей квартире икеевские рамки с фотографиями невинно улыбающегося упитанного лица Евдокии.

Евдокия была моложе Семёна и всех его друзей на пять лет, она старалась представить себя как юную, неопытную и чистую девушку, которая только-только вступает в жизнь и многого ещё не знает и не умеет по сравнению со старыми и видавшими жизнь 30-летними друзьями своего супруга. Новоиспечённая жена угощала гостей исключительно варёной морковью, картошкой, луком, консервами и докторской немного позеленевшей колбасой. Широко распахнув свои «невинные» глазки и продемонстрировав в улыбке растопыренные во все стороны длинные и широкие как лопаты оранжевые зубы, Евдокия обращалась через Семёна к гостям:

— Mia mor, я думаю, гости, наверно, сами решат, что поесть… Вот здесь есть соль, овощи, майонез, иван-чай! Каждый положит себе то, что захочет…

— Да, mia mor, конечно! — безропотно соглашался Семён и обнимал покатые жирные плечи жены.

— Я же не знаю, кто что любит, правильно? — расползалась она в милейшей улыбке.

— Mia amore, всё так вкусно! Ты зо-о-о-лото! — Семён действительно казался счастливым, и беременность супруги только подтвердила его страсть к альтернативной красоте избранницы.

Ночью, спустя 9 месяцев после женитьбы, когда пара находилась дома, у Евдокии отошли воды. Но женщина приняла решение не спешить в роддом, а подождать до утра, чтобы выспаться и как следует позавтракать. На утро Семён отвёз Евдокию в больницу. В приёмном отделении врачи обнаружили начало родовой деятельности, а на уговоры супругов отпустить их домой ответили отрицательно. Евдокию поместили в общую палату, что не мешало ей включать на всю громкость испанские песни на телефоне и танцевать любимую бачату в ожидании родов. Как только схватки усилились, женщина позвала врача.

Семён, позиционирующий себя как мачо, принял решение присутствовать на родах, чтобы понять весь родовой процесс, проникнуться женскими болями и чувствами, ощутить на себе весь родовой процесс изнутри и сделать соответствующие выводы.

После рождения мальчика, которого Евдокия нарекла Ариком, в семье Семёна воцарился порядок домостроя во главе с Семёном-добытчиком, а жене отводилась второстепенная роль уборщицы и кормилицы его сына.

Казалось бы, о такой семье и мечтал мужчина, но в злую снежную новогоднюю ночь в квартире матери в ванной Семён обнаружил холодное мёртвое тело сводного брата Алёши, которого Сёма любил больше всего на свете — и даже больше маленького Арика. Алёша был тем самым человеком для Семёна, который вёл его вперёд, несмотря на трудности и неудачи. Алёша учил старшего брата справляться с депрессивными состояниями и находить в жизни только позитив, пусть даже он заключался в прослушивании любимой музыки, любовании звёздным небом и ощущении ласкового ветра на щеках. И Семён верил брату и жил его философией. Именно благодаря идее Алёши братья объединились и купили однокомнатную квартиру в Подмосковье с надеждой, что эта квартира потом достанется Алёше и его семье, а квартира матери перейдёт к Семёну. Амбициозный, харизматичный, никогда не унывающий весельчак Алёша покончил с собой в новогоднюю ночь, совершенно забыв объяснить своему брату и матери, как им жить дальше без него.

Потеря брата сломила Семёна. Раздавила его дух и тело, уничтожила его мозг и сознание.

Миллион раз после случившегося Семён повторял жене: «Не уследил! Не предотвратил! Упустил! Моя вина… полностью моя вина!..»

Но Евдокия отказывалась поддерживать супруга в его горе и просила просто уйти из дома, чтобы не мешать ей своими переживаниями и не отвлекать её. Семён делал всё, что ему приказывала Евдокия, а она в свою очередь перестала выполнять работу по дому, готовить, убираться, стирать и ухаживать за ребёнком. В своё оправдание женщина с упреком заявляла: «Семён, я так устаю от кормления Арика, он так меня утомляет ночами своим криком! Я устала вставать каждую ночь, чтобы его покормить. Этой ночью он меня так взбесил своим ором, что я решила его не брать на руки и не кормить. Я ушла от него в другую комнату, потому что он мне надоел! Это невозможно, Семён! Я устала от бесконечной уборки, готовки, мойки посуды, полов, окон и ухаживания за Ариком! Мне нужен отдых! Мне необходимо развеяться, отдохнуть, принять ванну, сходить на массаж, в бассейне, в салон красоты, в конце концов — пораскрашивать раскраску. Я чувствую себя абсолютно несчастной и уставшей, но я не этого хотела, когда согласилась стать твоей женой, понимаешь, Семён?

Семён, естественно, не понимал слов жены и был очень удивлён предъявляемыми претензиями, потому что вся домашняя работа уже как несколько месяцев, сразу после смерти брата, легла на его плечи. Он безропотно выполнял все задания жены, ошибочно предположив, что потеря Алёши ударила по моральному состоянию Евдокии и ей нужно время на восстановление, отдых, чтобы избежать депрессии. Семён, считая, что супруга переживает боль утраты не менее сильно, чем он, поддерживал её лень:

— Конечно, Mia amore, — успокаивал он свою жену, трепетно целуя её большую волосатую руку. — Без проблем, занимайся собой, я возьму на себя весь быт, все заботы о маленьком Арике. Не волнуйся, дорогая, я хочу, чтобы ты была довольна и счастлива, и я, как твой мужчина, как глава семьи, как добытчик, всё сделаю для этого.

— Мой сладкий, я так благодарна тебе! — уже спокойным и нежным голосом отвечала Евдокия, которая, как хорошая театральная актриса, могла перепрыгивать из одного душевного состояния в другое, из сердитой недовольной фурии превращаться в нежную и ласковую принцессу. — Mia amore, и мы давно не были на море… Я чахну и болею без океана!

— Конечно, любовь моя, куда бы ты хотела поехать? Может, в Сочи или в Анапу? — предлагал наивный Семён.

— Что?! Нет уж, на русский курорт! В этот совок я не поеду! Куда угодно, только не на наш курорт! Как туда вообще можно ездить, чего там хорошего? Отвратительный сервис, омерзительный персонал, ужасная еда! Нет, только заграница — или Кипр, или Турция, или Египет, или Испания, но точно не отечественный курорт.

Евдокия умела смело и бескомпромиссно обозначать свои желания и ориентиры.

— Но, догорая, mia amore, сейчас у нас небольшие

Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 11