Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
выше по склону холма, за полосой общинных земель и живой изгородью, казался большой тенью, наползающей на пейзаж перед ним. Имена отца и деда были теперь вырезаны на обелиске над именем Эдварда Стерлинга, чьи годы жизни и смерти датировались девятнадцатым столетием. Только матери Бена не было здесь, потому что его тетя похоронила сестру в фамильном склепе в Норидже.
Бен всматривался в имена, словно они могли объяснить ему, ради чего он здесь. Уехав так далеко, он чувствовал, что все-таки не доехал. Он сжимал переплетенные пальцы, пока не заболели руки, словно эта боль была беззвучной молитвой, способной наставить его на верный путь. Наконец ему пришлось расцепить пальцы, и боль понемногу затихла, оставив ему чувство пустоты и утраты, лишив возможности действовать, – он мог лишь смотреть, как его дыхание вырывается перед лицом облачками пара.
Он созерцал этот пар довольно долго, прежде чем до него дошло, что в такой жаркий день не может быть пара от дыхания. К этому времени он уже успел обхватить себя руками, чтобы унять дрожь. Снова пришло ощущение, и куда более сильное, чем недавно у ворот, что за ним наблюдают. Он поднял глаза и заставил себя всмотреться в лес сквозь туманную завесу.
На кладбище что-то появилось. Бену пришлось прикрыть глаза дрожащей от холода рукой, чтобы защититься от блеска обелиска, прежде чем он смог рассмотреть это. Между ним и живой изгородью, обозначавшей границу общинных земель, часть пространства шириной в несколько надгробий и высотой больше обелиска сверкала от каких-то переливающихся частиц, ослепительных, словно осколки зеркала. Под ними, на траве, блестела тонкая бледная линия, и Бен видел, что эти осколки движутся к нему в неспешном танце.
Когда переливающиеся частицы прошли под деревом, с него упало несколько листьев. Бен видел, как они побелели, спланировав на землю. Ему показалось, за время их полета он сделал несколько глубоких вдохов, но пара от собственного дыхания он больше не видел. Его тело как будто замедляло все жизненные процессы, делаясь спокойным, словно мрамор, хотя ему казалось, он по своей воле замер, чтобы не поддаться нарастающей панике. И тем не менее руки его двигались почти незаметно для него, поднимаясь, чтобы приветствовать приближавшееся нечто. Когда ладони оказались на уровне глаз, он заметил, что пальцы блестят от пушистых снежинок, зависших в воздухе. К нему подступала тишина, куда более глубокая, чем тишина кладбища. Он отстраненно сознавал, что шагает к лазу в живой изгороди, за которой начинались общинные земли, следуя за танцующими снежинками, уходящими прочь. Он чувствовал, что если пойдет за ними, то, возможно, поймет, на что намекает этот танец.
Прозвучал мужской окрик, однако Бен пропустил его мимо ушей. Он был уверен, что еще есть время, чтобы добраться до деревьев и спрятаться. Ему казалось, этот умиротворяющий танец уже скрыл его от чужих глаз, потому что ослепительные искры замедляли свое кружение рядом с ним, словно приглашая присоединиться к их хороводу. Исчезающие узоры, которые они чертили в воздухе, едва различимый шепот, который он силился уловить, кажется, обещали раскрыть невероятные тайны.
А в следующий миг он замешкался перед лазом в живой изгороди, сквозь которую просочились переливающиеся частицы. Какой-то мужчина положил руку ему на плечо, отдернул в изумлении, но затем усилил хватку.
– Да он холодный как ледышка, бедняга, – проговорил мужчина, и Бен услышал, как женщина – та, в фиолетовом пальто, – заворковала что-то сочувственное. Он увидел, как несколько деревьев на краю леса заискрились, а потом потускнели, и под деревьями не осталось ничего, кроме угрюмой зеленоватой тени. Он ощущал себя брошенным, сбитым с толку, и был способен лишь трястись от холода.
Глава вторая
Полицейский участок Старгрейва находился в маленьком домике, где переднюю комнату разделяла надвое стойка. Женщина-полицейский с крупными морщинистыми руками завела Бена в комнатку поменьше, рядом с кухней, и принесла ему стакан молока.
– Только что из-под коровы. Давай пей.
Полицейский, обнаруживший его на кладбище, проговаривал вопросы очень медленно, и Бен догадался, что так тот старается выказать добродушие, однако лично он видел в этом лишь снисходительность. Знает ли Бен свой адрес? Он проделал весь этот путь в одиночку? Рассказывал ли он кому-нибудь, куда едет? Даже если он и оставил тете записку с просьбой не волноваться, неужели он думает, что она не волнуется?
– Я надеялся, – промямлил Бен, чувствуя себя маленьким и гадким.
По крайней мере, его больше не трясло, хотя тело оставалось таким напряженным, что, казалось, от малейшего прикосновения затрясет снова. Пока полицейский, зайдя за стойку, звонил тетушке Бена, женщина в форме держала его за руку и рассказывала о своей дочери, которая хотела стать машинистом поезда, когда вырастет. Довольно скоро полицейский позвал Бена к себе.
– Просто скажи тете, что с тобой все в порядке, хорошо?
Пока Бен тащился к телефону, он слышал, как ее голос требует ответа: звук был такой, словно прямо в стол была вмонтирована ее уменьшенная копия. Он поднял телефонную трубку обеими руками и отставил подальше от уха.
– Тетя, я здесь.
– Скажи спасибо Всевышнему, – произнесла она так безучастно, что он подумал, уж не велит ли она ему сделать это буквально. – Тебя там кормят? Или ты весь день на голодном пайке?
– Я ничего не хочу, – сказал он и тут же понял, что подобная правда не принесет ничего хорошего. – В смысле, я до того перекусил.
– Поговорим, когда вернешься домой. Передай трубку полицейскому.
Бен еле-еле доплелся обратно до своего стула с полным ощущением, что идти ему некуда.
– Мы за ним присмотрим, вам не о чем переживать, – говорил между тем полицейский, а потом его тон стал деловитым и официальным. – Да, мэм, разумеется, мне известно, кто такие Стерлинги… Трагическая утрата для нашего города… Я уверен, мы сможем, мэм, после чего я лично прослежу, чтобы его благополучно вернули к вам.
Теперь Бен уже не знал, куда деваться от смущения. Каждый раз, когда полицейский произносил «мэм», он напоминал ему тех детей в поезде.
– Я бы не стал пока называть точное время, мэм… Когда мы его обнаружили, он был в таком состоянии… – И это все? Неужели он действительно не увидел того, что видел на кладбище Бен, ведь он стоял так близко к нему? – Полагаю, врач уже здесь, мэм, – сказал полицейский.
Врачом оказалась маленькая и круглая, но очень стремительная женщина, от которой пахло мятными леденцами, и один из них звякнул о ее зубы, когда она передвинула его языком за хомячью щеку.
– Как его зовут? – поинтересовалась она,
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
