понятно, что не только преподаватели, но и студенты, особенно аспиранты, заняты в этой работе и, следовательно, подвергаются эксплуатации со стороны финансирующих проведение соответствующих исследований монополий.
Уже само по себе изменение социальной функции высшего образования, все более попадающего в зависимость от государственно-монополистического капитализма и крупнейших корпораций, не может не вести к усилению проявления в университетах политических конфликтов, присущих обществу в целом, что позволяет студентам скорее увидеть кризисные явления, которые, как отмечается в программе Коммунистической партии США, с «особой жестокостью бьют по молодежи».
Молодежь, которая составляет около четверти всех занятых в промышленности рабочих, в наибольшей степени страдает от безработицы, отсутствия необходимой профессиональной подготовки, роста цен и налогов. Вынужденные совмещать учебу с работой студенты начинают острее замечать социальные контрасты, когда наряду с бурным техническим развитием фабрики и заводы нуждаются во все меньшем числе рабочих рук, когда, несмотря на увеличение выпуска продукции, не удается ликвидировать трущобы, нищету и бедность, когда десятки миллионов американцев живут в бедности.
В наиболее острых и неприглядных формах кризис современного американского общества проявляется в сегрегации и расовой дискриминации. Реакция цепляется за расизм как за средство для борьбы против любых прогрессивных движений, для раскола рабочего класса, молодежи. Расизм является питательной средой шовинизма. Поэтому свобода негров в американском обществе стала пробным камнем подлинной свободы для всех.
Американская молодежь не отгорожена китайской стеной от глубочайших процессов, определяющих общественное развитие в современную эпоху, основное содержание которой составляет переход от капитализма к социализму.
Молодые американцы не могут не интересоваться политическим, общественным, экономическим, научным и культурным развитием в мире, противостоящем миру капитализма, то есть в социалистических странах.
Перечисленные выше факторы создают предпосылки для соединения в движении студенческого протеста требований академического и политического характера. Опыт развития демократического студенческого движения в США в 60-е годы полностью подтверждает ленинское положение о том, что, вступив на путь борьбы за так называемые чисто студенческие требования, университетская молодежь очень скоро убеждается, что последние могут быть в конечном итоге завоеваны посредством борьбы «не за академическую (студенческую) только свободу, а за свободу всего народа, за политическую свободу»[3].
Особенно наглядно этот процесс можно проследить на развитии американского «нового левого», основную социальную базу которого составило студенчество, а также на развитии боевого и динамичного движения за свободу и равноправие американских негров.
РАСТОПТАННОЕ НЕНАСИЛИЕ
Основным стимулом подъема леворадикального движения студентов и молодежи в конце 50-х — начале 60-х годов явились внутренние проблемы, и в первую очередь сегрегация и расовая дискриминация негритянского населения.
В резолюции XVIII съезда Компартии США по негритянскому вопросу отмечалось: «Первая половина 60-х годов явилась историческим поворотным пунктом в борьбе за свободу негритянского народа. Движение за свободу и равенство стало самым сильным, самым боевым, самым динамичным протестом нашего времени».
Весьма показательно, что подъем движения за гражданские права совпадает со столетием гражданской войны, к которому было приурочено проведение ряда реформ, призванных якобы облегчить участь негритянского населения. Администрация президента Кеннеди заигрывала с лидерами негритянских организаций, рисовала радужные перспективы решения расового вопроса, но действовала крайне медленно и нерешительно.
Либеральная политика, рассчитанная на умиротворение негров, вызывала прямо противоположный эффект. Разговоры о необходимости решения расовых проблем при отсутствии далеко идущих конкретных действий заставляли многих американцев задуматься над тем, что в результате гражданской войны изменились только формы угнетения, труд из рабского превратился в наемный, но эксплуататорский в своей основе характер мотивов, кроющихся за угнетением негров, не изменился.
Важным морально-историческим фактором, также в значительной мере способствовавшим подъему движения за гражданские права и развертыванию массовых выступлений американских негров, явились успехи национально-освободительного движения в колониальном мире, и в первую очередь в Африке. Американские негры увидели, что «черные» не только имеют свое собственное историческое и культурное наследие, но и способны творить новую историю и создавать новую культуру, что они способны распоряжаться своей национальной и государственной судьбой, снискать себе высокий и заслуженный авторитет в мире.
Молодежь широким потоком начинает вливаться в движение за гражданские права. Тысячи молодых людей направлялись в южные штаты для конкретного участия в действиях против сегрегации при приеме на работу, найме жилищ, на транспорте, в образовании и т. д. Наряду с негритянской молодежью самое активное участие в этой деятельности приняли представители передовой белой молодежи, главным образом студенческой. Участие в движении за гражданские права стало для них первым конкретным уроком политической борьбы, в ходе которого они осознавали необходимость добиваться подлинной свободы не только для негров, но и для всех американцев.
Многие студенты впервые знакомились с действительным положением негритянского народа во время поездок на юг для непосредственного участия в борьбе за гражданские права.
Живая связь с народом, с наиболее обездоленной его частью оказала благотворное влияние на направление и характер деятельности американских студентов, привела их к более широкому и активному участию в борьбе за демократию. Именно студенты, прошедшие школу борьбы за гражданские права, составили костяк развернувшегося в стране «нового левого» движения.
Быстрый рост участия молодежи в демократических движениях с неизбежностью выдвигал вопрос о необходимости организации. Специфический характер самого движения породил и специфические организационные формы. Особенно отчетливо это проявилось в созданном весной 1960 года Студенческом координационном комитете ненасильственных действий (СККНД) Начавшая применяться молодыми борцами за гражданские права тактика прямых действий (сидячие забастовки в сегрегированных кафе, парках, кинотеатрах и т. д., «рейды свободы») наталкивала их на мысль о необходимости создания организации нового рода, отличной от традиционных, типа Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения, занимавшихся главным образом составлением петиций, работой с отдельными конгрессменами, сенаторами, государственными чиновниками и т. п.
Стремление руководства Студенческого координационного комитета опираться в первую очередь на массовую борьбу определило и структуру организации.
У комитета не было ни определенной программы, ни постоянного членства. Был лишь небольшой руководящий аппарат и около 300 постоянных активистов, главным образом из числа выпускников высших учебных заведений или студентов, бросивших учебу и полностью посвятивших себя деятельности СККНД.
СККНД не выработал на первых порах какой-либо четкой идеологической платформы. На учредительном заседании комитета все свелось к выборам руководства, провозглашению лозунга «Свобода немедленно!» и идеала ненасилия как цели, веры и метода действий вновь созданного объединения.
Дальше такой неопределенной концепции руководители СККНД не шли. В тот период они находились под сильным идейным влиянием возглавлявшейся доктором Мартином Лютером Кингом «Конференции христианского руководства на юге», все еще рассчитывавшей на буржуазных либералов и церковь. Именно от нее СККНД воспринял идею ненасилия, вошедшую даже составной частью в его название.
Начав движение с борьбы за десегрегацию кафе, комитет очень скоро сосредоточил свое внимание на
