просто факт: мой отец и Уильям провели всю свою взрослую жизнь, тратя сотни миллионов долларов в год на все виды благотворительности и роскоши для своей семьи, и наше общее состояние только увеличивается. Мы являемся опорой нашего общества, потому что относимся к тому типу старых денег, которые никогда не иссякнут. Все это к тому, чтобы сказать: почему, черт возьми, никто не посмотрел на Нокса, не вылечил его до того, как его пальцы срослись вот так?
Почему никто не позвонил нашему отцу?
— Это… твоя комната, Нокс? Здесь довольно уютно. В твоем возрасте я строил крепости на чердаке, используя простыни и подушки со всех кроватей в доме. Это сводило мою маму с ума. Я вижу матрас и подушки; твое теневое существо выглядит на них очень счастливым. Могу ли я подойти и обнять тебя, или это расстроит вас обоих?
Нокс не поднимает головы, но теневое существо поднимает, его глаза пустоты смотрят на Уильяма, словно вызывая его осмелиться прикоснуться к маленькому съежившемуся мальчику перед нами. Я начинаю задаваться вопросом, может быть, он в трансе… или сейчас находится внутри своего существа, чтобы сбежать из комнаты, отключиться от нас, не убегая и не вступая с нами в конфронтацию, чтобы выбраться из этого.
Он что, боится нас?
Или того, что произойдет, если он заговорит с нами?
Я хочу закричать и выпустить все свои худшие кошмары и тени на этот дом и всех, кто в нем находится, от чистого разочарования. Я ненавижу ложь и перешептывания, обман и завуалированные способы делать что-то, когда это должно быть просто.
Нокс должен вернуться домой со мной и Уильямом, оставить позади все, что, черт возьми, происходило в этом месте.
Я уже собираюсь сорваться, когда дверь позади нас снова открывается, рикошетом отскакивая от стены, и в комнату с пронзительным криком врывается тетя: — Что вы оба здесь делаете?! Я сказала тебе, что приведу его, чтобы поговорить с тобой, Уильям. Тебе здесь не рады.
Я не могу повернуться и посмотреть на нее, не сейчас, когда мои глаза глубокого черного цвета и во мне столько гнева. Почему она оставила его пальцы заживать вот так? Какая мать откажет своему сыну в медицинской помощи?
Я не думал, что возможно ненавидеть ее больше, чем я уже ненавидел, но она доказывает, что я ошибался.
— Нокс, иди сюда. Мы несколько минут поговорим с этими людьми в гостиной, а потом они смогут уйти.
В самый первый раз Нокс шевелится, но только губами, когда роботизированным монотонным голосом бормочет два простых слова, которые раскалывают мой мир пополам, разрыв, который никогда не восстановится.
— Да, Привязанная.
Весь кислород в комнате исчезает.
Все во мне очень быстро сворачивается, чтобы с предельной точностью сфокусироваться на этом слове, вылетевшем из уст моего младшего брата.
Обращенным к его матери.
Привязанная.
Эммалина делает шаг вперед к Ноксу, но тонущее чувство в моем нутре разрастается в пещерный кратер, и теперь в моей голове встают на место части, которые никогда не должны были соединяться.
Последние слова моего отца, обращенные к моей матери перед тем, как его существа поглотили ее целиком.
«Ты знала».
— Норт… — предостерегает Уильям, как будто он не слышал, что сказал Нокс, и не переваривает то же разрушительное откровение, что и я сейчас.
Я полностью игнорирую его.
Мои узы полностью игнорируют его.
— Почему он назвал тебя так? Эммалина, почему твой сын назвал тебя Привязанной?
Уильям издает какой-то звук позади меня, а затем я слышу глухой удар его тела о землю, когда моя тетя направляет на него свой Дар. Я чувствую, как та же самая сила захлестывает и меня, касаясь моей кожи, когда она пытается проникнуть в мою голову и вскрыть мой разум с помощью Безумия, которым она владеет.
Я сильнее ее.
Для меня это ничего не значит. Это лишь разжигает ярость уже пылающую внутри меня.
Тени по комнате извиваются и растут, все больше и больше, пока все они не устремляются ко мне и к этому кошмару, в котором я оказался. Теневое существо, покорно сидящее у ног Нокса, не реагирует, разве что щелкает челюстями, когда мои тени подходят слишком близко. Мой брат тоже никак не реагирует на окружающий его водоворот. Для меня это достаточно убедительно. То, что этот хаос ему нипочем… Что, блядь, происходило в этом доме?
Привязанная.
В тот момент, когда Эммалина наконец сдается и ее глаза возвращаются к своему обычному голубому цвету, так похожему на глаза моей собственной матери, она поднимает голову, чтобы посмотреть на меня. Пропитанный виной страх в них служит достаточным подтверждением.
Из моей груди вырываются теневые существа, зеркальное отражение того, что мой собственный отец сделал с моей матерью.
Я такой же монстр, как и он, но за это я с радостью буду гореть в аду.
И теперь мне известно, что мой отец умер, чувствуя то же самое.
Глава 1
Оли
Вокруг меня не слышно ничего, кроме стука моих ног о землю и резких звуков моего дыхания, когда рыдания вырываются из моей груди.
Повсюду на территории лагеря валяются тела, все они убиты для того, чтобы подпитать меня и моих ребят. Мои узы продолжают искать больше, все, что может потребоваться, чтобы направить еще немного силы нашим Привязанным, пока мы приближаемся к опасности, в которой они находятся.
Им все еще больно, они все еще стоят лицом к лицу с тем неизвестным человеком, который только что убил Нокса.
Он не может быть мертв.
В грудах тел есть десятки лиц, которые я узнаю со времен моего пребывания здесь. Так много людей, которые были частью того ужаса, который я пережила, однако я не могу почувствовать удовлетворение от того, что стерла их с лица земли.
Нет.
Все, что я чувствую, это сердце, колотящееся в груди, и холодный пот, выступающий на коже, который не имеет ничего общего с тем, как быстро двигаются мои ноги.
Он не может уйти.
Не тогда, когда я сделала все возможное, чтобы защитить всех своих Привязанных. Не тогда, когда я, наконец, приняла их всех в свое сердце и решила использовать свой поистине ужасающий Дар, чтобы обезопасить их, была готова примириться со злобным богом внутри своего разума, если это означало, что они все переживут Сопротивление. Не тогда, когда у меня есть возможность дать им неограниченную силу. Не тогда, когда я не пожалела усилий, чтобы найти мост между мной и Ноксом, и
