Книга Темные Знамения - Андрей Коробов

Инквизитору удалось частично убедить её. Они точно не были врагами — скорее союзники или около того. Только крестьянке это не прибавило уверенности в себе.

— Скажи, Эдени, ты любишь свою маму?.. Также сильно, как и она тебя?

Чародейка сощурилась. Она спрашивала себя, причём тут её престарелая матушка. В свете последних событий девчонка и сама усомнилась в истине, которую с возрастом озвучивала всё реже.

Мать предала дочь. Не «по-людски» это. Её признание в сокрытии мага-вольнодумца и потенциальной одержимой втоптало онейромантку в землю.

Сладкие речи репрессора и ореол сострадания вкупе с рассудительностью, которая не присуща молодым парням, сделали своё дело. Она взглянула на свою жизнь под иным углом. Вспомнила всё хорошее, что разделяла её семья. Эдени не хотелось, чтоб овечье смирение матери ставило крест на их узах. Даже если больше они друг друга не увидят.

— Д-да, я люблю её, — немного помолчав, прошептала чародейка. — Очень сильно…

«Как это мило», — посчитал Альдред.

Репрессор даже немного позавидовал магичке. Своей матери он никогда не видел. Хотя это и к лучшему, подозревал инквизитор.

— Ты ведь хочешь, чтобы она спокойно прожила свою жизнь? Чтобы она не беспокоилась ни о чём? И уж тем более о своей дочке? Чтобы она могла только радоваться за тебя?

Альдред вновь осадил её вопросами, пытаясь полностью подчинить своей воле.

— Да! — без сомнения заявила крестьянка.

В её взгляде пёс Инквизиции уследил мимолётный блеск решимости. То, что надо. На такую копну вопросов невозможно ответить иначе.

«Прелесть».

— Тогда тебе нужно начертать руну. Сделай первый шаг на пути к саморазвитию. Покажи себя. Хотя бы ради мамы, — безмятежным голосом подытожил Альдред.

В голове волшебницы промелькнула шальная мысль. Чем этот парнишка отличается от демонов, которые пытались её принудить к сотрудничеству?

— Как Вы не понимаете?.. — сокрушалась Эдени. От согласия её отделяло всего ничего. — Я не знаю, как управлять силой. Откуда мне знать, как я попала Туда?.. Это вышло случайно. Слу-чай-но!..

— А на что тебе я, Эдени? — наигранно удивился Альдред.

Его тембр голоса при этом разливался мёдом.

Инквизитор заговорщически улыбнулся, чуть наклонив голову набок. Сущий бес.

Магичка осеклась, поражённая отзывчивостью Альдреда. Репрессор сказал мягко:

— Я помогу. Даю тебе слово…

Тогда-то волшебница ощутила незримую ауру, что исходила от инквизитора. Необычайно сильная. Как у мага, сказала бы она, если бы видела кого-то из них ранее.

Одно сновидица могла сказать наверняка: кровь по её венам забежала быстрее, будто по наитию. Что за чувство?..

Ритуал Начертания неизбежен. Либо Эдени справится, либо её песенка уже спета.

Девка сглотнула и неуверенно пробормотала:

— Я попробую…

— Ну вот! — Альдред ухмыльнулся. — Совсем другой разговор.

— Что я должна делать?..

— Возьми.

Он достал из кармана серый пузырёк из матового стекла, заполненный до горлышка непонятной вязкой жижей, и протянул Эдени. Чаровница помнила о барьере, который окружал её, и дрожащей рукой потянулась за бутылочкой.

Как ни странно, девка не подорвалась на месте: рука Альдреда очутилась внутри круга. Едва ощутив сосуд в руке, она принялась изучать его. Никаких этикеток или отметок не было.

Тем временем репрессор отошёл подальше: ей было нужно больше личного пространства, пусть и мнимого.

— Что это такое? — озадачилась крестьянка.

Глава 1–2. Нектар

— Нектар, — спокойно пояснил инквизитор.

Сколько в этом слове смыслов! Обмана, алчности, силы, вожделения, блаженства…

…и боли.

— Нек… тар? — не поняла Эдени.

Альдред скривил губы еле заметно. «Я вроде как не нанимался в ходячие энциклопедии». Ему вечно приходилось втолковывать что-то чародеям.

Постарался рассказать о сложном просто:

— Зелье такое. Оно повысит уровень эфира в твоей крови. Стимулятор Эффекта Материи. Твоё тело вырабатывает энергию самостоятельно, хоть и медленно. А нектар позволит быстро восполнить её запас.

На губах Альдреда заиграла улыбка. Демонически лукавая.

— Сдаётся мне, это снадобье не будет лишним.

— Его все маги пьют? — В глазах Эдени сияло детское любопытство. — И сновидцы, и элементалисты, и… кто там ещё…

Репрессор кивнул ей бойко.

— Была ни была, — пробормотала волшебница и не без труда откупорила бутылёк.

Она усомнилась на миг, не хотят ли её отравить. Понюхала содержимое. Нос не воротило от смрада. Наоборот, запах присутствовал и даже манил её своей изысканной, винной тонкостью.

Наблюдая за ней, Альдред поджал губы, лишь бы не захохотать.

«Дурёха. Качественнейшие яды не смердят. Либо благоухают, либо вообще без запаха», — рассуждал он про себя. Уж кто-кто, а он был посвящён в тонкости оружейного арсенала инквизиции.

Чародейка вздохнула и немножко отхлебнула, будто крепкого грушевого бренди.

Варево по густоте напоминало то ли монастырское пиво, то ли цветочный мёд. А до кленового сиропа не дотягивало всего ничего.

Алкоголя в жидкости кот наплакал. Она замычала от удовольствия, распробовав подозрительное снадобье.

— Сладкое! — с восхищением поделилась Эдени. Глаза её округлились — и даже горели. Но не тем огнём, который бы хотел видеть репрессор Флэй.

Было бы, с чем сравнивать. Вряд ли она пробовала леденцовый тростниковый сахар.

— В нектар добавляют вино, апельсиновые корки, ещё мёд, — открыл ей правду Альдред. — В основном, липовый.

— Так вкусно… Только зачем? — размышляла вслух магичка.

Репрессор погонял воздух во рту и сказал:

— Я всех тонкостей не знаю. Знаю только, что сладкое очень бодрит. Мгновенно. И даже поднимает настроение. К тому же, мёд маскирует горечь трав, которые и составляют основу нектара. А ещё зелье так сохраняется дольше.

— Вот как… Любопытно. Мы варенье так закатываем в деревне, — болтала крестьянка в попытке разрядить обстановку. В первую очередь, для себя. Она продолжала пить. — Целый год может простоять на антресоли — и хоть бы хны.

— Понимаю, — протянул инквизитор, лукаво улыбаясь.

«С мёдом я не соврал. А вот трав там никаких нету. Об остальных ингредиентах ей вообще необязательно знать. Сблюёт ещё», — с омерзением рассуждал про себя Альдред.

Он покосил глаза на остальных инквизиторов, которые оценивали его работу.

— Мне нравится, — отозвалась Эдени, довольная, как дитя, получившее заветную конфетку. Положила опустевший пузырёк рядом с собой, как только вкрутила обратно пробку. — Что дальше?

— Ну и как ощущения?

Крестьянка лишь рассмеялась. Она заметно повеселела. Только вот смех её казался донельзя вымученным. Из волшебницы как будто вытягивали его.

Скрывать истинный настрой не умела — хоть тресни.

«Ты только посмотри, как приободрилась. Тогда начнём», — подытожил репрессор.

— По твоим жилам течёт эфир. Постарайся сконцентрировать энергию в своих пальцах… и голове, — заговорил он. — Добейся безмятежности. Постарайся вызвать у себя сон наяву. Для начала.

В этом и заключается основа. Эфир — ничто, пока не преобразуется в Материю. Лишь тогда он