сбивчиво, и тряслась, как лист на ветру. — Я не могу… Н-ничего не выйдет. Со-с-о-жалею…
«Ответ неверный».
Постепенно терпение подходило к концу. У инквизитора начали чесаться руки. Он готов был забить чародейку до полусмерти ногами, лишь бы получить от неё заклинание. Такая работа. Его останавливали только строгие правила, которые преподала наставница.
— Насилие — крайняя мера. Помни об этом, если хочешь прыгнуть выше репрессора. До тех пор, пока маг не ушёл совсем в отказ, не стоит применять грубую силу. Мягкую — сколько угодно. Тем кураторы и отличаются от других отделов.
Альдред не обрадовался тому, что услышал тогда. Ментор прыснула смехом и поспешила добавить многозначительно:
— Но это не значит, что магов нельзя провоцировать. Всё хорошо, что идёт впрок.
«Обвести вокруг пальца? Это можно устроить», — заключил репрессор, наблюдая за Эдени сейчас.
Инквизитор поглядел на бедняжку сверху-вниз, всем своим видом выказывая напускное презрение. Он выпрямился и отвернулся, разыгрывая миниатюру. Эдени показалось, Альдред закипает от гнева. Внезапно мучитель опять развернулся и выпалил:
— Что значит «я не могу»?! Эдени!..
В глазах его горел огонь. Он всплеснул руками. Лицедейство чистой воды.
Чародейка вздрогнула от страха, но отозвалась на своё имя, будто собачонка. Карие глазки следовали за инквизитором. Её озадачило и даже немного тронуло, что к ней обратились вот так, на равных. В первый раз в этом проклятом Круге!
Девка навострила уши. Она и подумать не могла, что Альдред всего-навсего пускает ей пыль в глаза. Его риторика — лишь очередной инквизиторский трюк, хитрый в своей простоте.
Следовало подготовить почву. А собирать плоды стоило после.
— Посуди сама, — продолжал репрессор. — Если бы ты не была сновидицей, ты бы осознала себя в Серости?.. Ты бы смогла блуждать между её слоями? А помнила бы свои похождения от и до?
Крестьянка замялась. Её застали врасплох. Инквизитору неоткуда было знать, что испытала Эдени по ту сторону.
В родной деревушке дрязги и разбирательства часто венчало пресловутое рукоприкладство. Поэтому ей и в голову не пришло, что Альдред берёт её в оборот и диктует свои правила игры. Ведь в сельской местности люди легко читаемы. Они и честнее. На лесоповале и в полях нет места фокусам и интригам.
Волшебница протяжно замычала и неуверенно выдавила из себя заветное…
— Нет…
Магичка до сих пор не прочувствовала опасность, которую нёс в себе Альдред. Она вообще не привыкла видеть угрозу в парнях. Тем более, в таких молоденьких. Даже если у них с пояса свисает причудливый кинжал с подозрительно длинной рукоятью.
Она считала, если оружие так и не пустили в ход, не о чем беспокоиться. Это была её ошибка. Понятия чародейка не имела, как общаются кураторы, какие насильственные методы используют.
— Это онейромантия чистой воды, — заявил он. — Значит, ты — маг. Не так ли, Эдени?
Альдред обрабатывал её умело, со вкусом и опытом.
Та вцепилась тонюсенькими пальцами в засаленную мешковатую юбку. Подсознательно девка понимала, к чему клонит репрессор. Боязнь совершить ошибку овладела её телом. Эдени выжимало, как тряпку. Пот лился ручьями. Она утирала его грязным рукавом поношенной сорочки.
От неё требовали ответа по существу. Теперь даже самой волшебнице соврать казалось глупым: она уже попалась.
Чаровница собрала всю волю в кулак и мышиным голоском пролепетала:
— Да. Видимо, да…
— Вот поэтому ты здесь…
Разведя руки в стороны, инквизитор окинул Рунный Зал.
— … в Янтарной Башне. Здесь ты находишься в безопасности. Янтарная отделка не пропускает в Круг демонов с той стороны. Так что Злу не удастся тебе заморочить голову. Можно спать спокойно. Это особенно важно для тебя, Эдени, ведь ты онейромант. Уход в Серость — основа твоего дара. То, что тебя отличает от других магов.
— Н-ну да, это так, — не стала спорить волшебница: слишком уж очевидно.
Ей было невдомёк, в чём заключался смысл всех этих увещеваний.
Постепенно Эдени наполняло спокойствие. Она даже начала врать сама себе, что в Круге её ждёт жизнь, а не существование. Первые дни в янтарном карцере — не больше, чем временные неудобства.
— Об этом я говорю. — Альдред улыбнулся ей с фальшивой теплотой.
Сновидица поджала губы. Ей показалось, будто инквизитор подбивает к ней клинья. Она почувствовала неловкость. Обычно с деревенскими парнями с таких улыбочек все и начиналось. А заканчивалось — валянием на сеновале.
Может, и этому она понравилась? Может, он хочет её защитить? От таких мыслей к ней неволей закрался жар в чресла.
Впрочем, Эдени просто начала видеть то, что хотела видеть. Только бы умалить боль, которая отравила ей душу.
Альдред вдруг начал ни с того, ни с сего:
— Можешь поверить мне на слово, Эдени. Твоя мама очень тебя любит. Она сделала всё возможное, чтобы ты была и оставалась хорошим человеком.
На миг та напряглась, но после опомнилась: в Янтарной Башне о ней знают всё.
— Ты думаешь, тебе удалось бы развивать свои способности дома? У тебя не было никого, кто наставил бы на правильный путь. Я имею ввиду, никого, кроме демонов…
Репрессор нагло улыбнулся Эдени. Заглянул прямо в глаза со значением.
Его намёк сработал мгновенно. Чаровница снова испытала животный страх. Она вспоминала хтонических причудливых тварей, которые не поддаются описанию сельским языком. Чудовища выплывали из туманов Серости. Девка видела их мимолётом, сразу старалась убежать прочь. При виде них она ненароком замочила наяву ночнушку…
Крестьянка состояла в приходе при деревне. Она была наслышана об исчадиях Серости до того, как встретилась с ними лично.
Священник сказал чистую правду. Бестии обещали Эдени немало даров, только бы её душа потеснилась в девичьем теле. Вытеснить хозяйку из плоти со временем искусителю бы не составило труда.
Она часто задышала, невольно воспроизводя в голове сладострастный шёпот. Некто или нечто пыталось её соблазнить всем, чего ей так не хватало в жизни:
— Власть, богатство, внеземная красота. Мужчины всех цветов, всех возрастов, всех кошельков и всех чинов — всех, каких только пожелаешь! Контроль над умами людей. Тебе одной — и больше никому. Просто доверься мне, деточка…
Или же это сейчас демон шептал ей на ухо свою сладкую ложь?
Контингент Круга разношёрстен. К каждому магу нужен свой подход. Поэтому Рунный Зал не обшит янтарём.
Для Серости всякий чародей здесь, как на ладони. Лёгкая добыча…
Вопрос репрессора мгновенно стал риторическим. Эдени могла не отвечать. У неё и так на лице было всё написано.
— Так-то, — бросил ей Альдред. — Ты нуждаешься в Равновесии, а Равновесие нуждается в тебе. И в твоём редком даре. Именно поэтому нам так необходимо согласие…
— Н-но… —
