а это уже неплохо. Молодец я. Может, стану актером, когда вырасту?
Сэр указывает мне на дверь жестом скучающего короля. В коридоре все двери классов открыты, и учителя косятся в мою сторону, когда я несусь мимо. У двери миссис О’Халлоран я притормаживаю и всовываю голову в ее класс. У нас с ней есть своя общая тайна. Она поднимает глаза, улыбается.
— Кого я вижу, Майкл Доннелли! Ну-ка, дружок, зайди на минутку, — воркует она, точно голубка.
Я влюблен в миссис О’Халлоран. Она только мне доверяла относить ее бумаги мистеру Макдермоту. Называла меня «Булочкой с изюмом». И еще Котенком. Говорила, что я не как все. Не как другие мальчишки. В последний день учебы в ее классе я купил ей бусы. За целых пятьдесят пенсов. На них висело золотое сердечко, а на нем сзади было написано: «Люблю тебя».
— Вот, ребята, посмотрите на мистера Майкла Доннелли, — говорит она, положив мне руку на плечо, а у меня мурашки так и бегут по коже. — Он один из… да нет, он просто самый лучший ученик, какие когда-либо были в школе Святого Креста.
Я пупею. Рожа делается красная и горит, будто выпоротая задница.
— Он поступил в гимназию Святого Малахии. И это неудивительно. Видите, ребята, чего можно добиться, если много и упорно работать.
Смотрит на меня и так и сияет. Вообще-то это секрет, но, думаю, если ребятишки из ее класса узнают, нестрашно. И вообще она права. Я упорный. У меня есть план. Выбраться из этой школы. Выучиться. Уехать в Америку. Заработать много денег. Перевезти туда Мэгги-Мелкую и маму, чтобы жили в моем пентхаусе.
— Спасибо, миссис О’Халлоран, — мямлю я голоском пай-мальчика, чтобы ученики видели, как она права.
— Мы тут будем очень по тебе скучать, — произносит она, улыбаясь. А потом шепчет: — Ты ведь зайдешь сегодня ко мне повидаться после уроков?
— Да, миссис О’Халлоран, — говорю, а сам так раскалился, что того и гляди взорвусь — человек-бомба.
Пнув ножку ее стола, улыбаюсь и быстренько выхожу. Вырасти бы поскорее, чтобы сбылись все мечты, вот только главная моя мечта — вернуться в класс П-3 к миссис О’Халлоран.
В туалете вытаскиваю тетрадку. Выдираю свой стих, рву на куски, швыряю в унитаз и смываю навеки.
Вхожу обратно в свой класс, все на меня пялятся так, что я опускаю голову, когда иду к парте. Прячусь под нее, как будто шнурок развязался.
— А, мистер Доннелли. Мы вас дожидались, — сообщает мистер Макманус.
— Почему, сэр? — спрашиваю я, делая вид, что тупое бревно. Крутое бревно к тому же.
— Вы, как я понял, тоже участвовали в конкурсе, — говорит он.
— Нет. — Звучит нахально.
— Встаньте, мистер Доннелли, — приказывает Макманус. Похоже, его пробрало. В классе пыхтят, перешептываются. — Вы хотите сказать, что ничего нам не прочитаете?
— Прочитает, сэр. Я видел, как он что-то пишет, — подает голос Пердун, опускает голову на локоть и ржет.
— Ну? — говорит Сэр.
— Да нет же. Вот, глядите. — Я показываю чистые страницы. — Во.
— Вы меня сегодня сильно нервируете, мистер Доннелли. Сперва опоздали, теперь вот это. И что, как вы думаете, вас ждет, если вы позволите себе такое поведение в Свят… в средней школе? Постойте-ка вот так немножко — может, вспомните, что вы там написали. — И мистер Макманус отходит к двери покурить.
Какое ему вообще дело? Я хорошо отношусь к мистеру Макманусу, но иногда ему будто вожжа под хвост попадает.
— Во вляпался, — ржет Пердун.
— Ты зачем болтаешь?
— Я же видел, как ты пишешь. А теперь прикалываешься. Что, правда ничего не написал? — спрашивает он и этак картинно поднимает брови.
Мне совсем не хочется ссориться с Пердуном, потому как он мой лучший школьный друг. Единственный друг. После уроков мы не общаемся, потому что он живет на другом конце Ардойна, рядом с протестантским районом, а мне туда ходить не разрешают из-за беспорядков. Через несколько недель начнутся каникулы, и мы будем видеться совсем редко. А после каникул я уйду в Святого Малахию, а он, как и все остальные, — в Святого Габриэля. Интересно, а куда пойдет Шлем-Башка? Этот выпендрежник с белесыми волосами и голубыми глазами, этакий «полюбуйтесь-ка на меня, на мои супер-рассказики и чистенькую форму».
Мистер Макманус входит обратно, а за ним директор, мистер Браун.
— Доннелли, подойди сюда, — говорит мистер Браун, и я иду, потому что с этим лучше не связываться.
У меня не бывает проблем с учителями. Я хороший мальчик. И вряд ли это из-за моего стишка. Видимо, что-то связанное со Святым Малахией. Мистер Браун посоветовал пока не трепаться об этом другим ребятам, а потом взглядом договорил: «Если хочешь остаться живым». Мистер Браун что-то шепчет мистеру Макманусу, вид у него страшно серьезный. Потом мистер Браун кладет мне руку на спину и выталкивает в коридор.
Я стою у окна и гляжу на заасфальтированную игровую площадку, усыпанную стеклом и заляпанную краской из бомбочек, которые Крутые Парни бросают по вечерам через стену. В окне отражается мистер Макманус — накрыл рот ладонью, смотрит в пол. У мистера Брауна одна рука в кармане, другой он чешет лысину. Что-то не так. Похоже на сцену из филима, когда кому-то сообщают важную новость, но при этом играет музыка и слов не слышно, хотя всем понятно, о чем говорят. Обычно герой узнает, что смертельно болен, или что родители его погибли в автомобильной катастрофе. Только у нас нет машины, значит…
— Иди за мной, — командует мистер Браун.
Я иду, но все время оглядываюсь на мистера Макмануса, который все стоит у двери и улыбается мне как будто… У меня лейкемия! Шла же у меня в прошлое Рождество кровь из носа. Голова начинает кружиться, слегка.
В конце коридора дверь в кабинет мистера Брауна открыта. Он заходит. Я жду.
Лежу на больничной кровати, родные стоят вокруг на коленях и плачут. Я приподнимаюсь и говорю: «Прощаю вас всех. Даже тебя, Пэдди». Улыбаюсь, дотрагиваюсь до его головы и умираю.
— Входи, Майкл, — говорит мистер Браун. Впервые за семь лет он назвал меня не по фамилии.
Чтоб я сдох! В кабинете сидят Ма и Папаня. Одетые по-воскресному. Чо-то это мне совсем не нравится — как будто сериал какой-то.
— Садись, сынок, — предлагает Папаня сладким голоском.
Надеюсь, мистер Браун не унюхает сквозь мятную конфету, как от него разит перегаром. Сажусь в пустое кресло.
— Майкл, я помню наш с тобой разговор касательно предложения, поступившего тебе из гимназии Святого Малахии, и хочу тебя заверить, что все мы здесь, в Святом Кресте, очень
