тень» была не слишком велика, но вызванный Деей обвал вряд ли мог завалить весь проход. Разумеется, даже когда я выберусь из пещеры, мне предстоит очень, очень долгая дорога наружу — сперва до «колодца» с лестницей, потом через Застывший город. И хотя меня не вдохновляла перспектива пробираться сквозь локацию, наполненную концентрированным хоррором, это всё равно было движение вперёд. Рано или поздно я выберусь из этой дыры — потихоньку, скорее всего умерев несколько десятков раз и потеряв миллион нервных клеток, но выберусь. Надо только один раз удачно шагнуть сквозь тень.
Я закрыл глаза, чтобы выполнить условие заклинания — вспомнить самое приятное, что со мной происходило, как небольшую уплату Изнанке. К этому моменту я шагал сквозь тень столько раз, что довёл процесс почти до автоматизма — пара секунд на воспоминание об Эми и телепорт вперёд.
Существует старая шутка про то, что убивает не падение, а резкая остановка в конце.
Что? Нет, нет, нет, это не то воспоминание, совсем не то! Я попытался открыть глаза, но с тем же успехом мог попробовать затормозить в воздухе и не падать в очередной, стотысячный раз, в эту грёбаную каменную яму. Хруст треснувших и сломанных костей послужил отличным аккомпанементом к привычной боли. Привычной, но всё ещё весьма отвратительной.
— Сссука, — прошипел я, опускаясь на землю и подбирая выпавший из руки факел.
Ладно, это ещё не конец. Я могу вспомнить наш первый вечер у костра и не закрывая глаза. Будет немного сложнее, но в конце концов, память человека не привязана к глазам — так просто проще сконцентрироваться. Итак, представить в цветах, красках, со звуками и…
Существует старая шутка…
Да чтоб тебя!!
Кажется, какое-то время я просто ходил взад-вперёд и орал. В темноте, поскольку факел пришлось потушить, чтобы сэкономить его и без того весьма скромный ресурс. Дея лишила меня не только шанса выбраться, но и возможности вспомнить любой образ из прошлого. Как только я напрягал память больше чем на долю секунды, моё сознание попадало под действие проклятья, и я опять падал в кратер посреди бескрайней пустыни.
Когда от нарастающей злости стало тяжело дышать, я развернулся на месте и ударил «Когтем феникса» в преграду, отделяющую меня от свободы. Месяцы в «игре», а маны не хватало даже на то, чтобы поддержать заклинание две секунды. Затем снова пришлось зажечь факел — рассмотреть результат. Отверстие вышло приличное по диаметру, хотя и не слишком глубокое — в одну фалангу указательного пальца. Когда-то «Коготь» прошил насквозь огромного воина из спрессованного песчаника, но то ли сказывалась разница материалов, то ли моя психическая нестабильность — сейчас спелл сработал заметно слабее.
А вот откат оказался такой же, как и в прошлый раз — «выгорание» в миниатюре. Тяжесть во всём теле, отсутствие эмоций и мыслей, и, как следствие, почти полное безразличие к окружающему миру. Сейчас это было даже в плюс — злость и паника отступили, рассосался страх. Увы, совсем ненадолго.
На каждую секунду применения «Когтя» приходилось восемь минут восстановления маны и минут десять эмоционального отката. Теперь у меня появился более надёжный способ для отслеживания времени, и это активно подпитывало моё отчаяние. За восемь часов я проплавил дыру, в которую едва мог засунуть голову. Эдакая гильотина замедленного действия, вместо лезвия — смерть от жажды. Впрочем, мне для этого не обязательно было фиксировать где-то голову, просто немного подождать.
«ВЫ ПОГИБЛИ».
Точно по расписанию.
Во многом мой новый плен напоминал пребывание в «фараоновой яме». Конечно, логово Фраата III проигрывало по многим параметрам — там было сыро, грязно, на полу раскиданы булыжники, да и сосед по комнате не давал расслабиться. С другой стороны, для выхода оттуда требовалось всего лишь высоко подпрыгнуть.
Через неделю я проснулся — или, может, воскрес — и сперва подумал, что побочный эффект «Когтя» ещё не рассосался. Мне не хотелось вставать, делать всё те же десять шагов по направлению к «выходу», на ощупь определять отверстие, разжигать в себе гнев, забираться внутрь и продвигаться ещё на пару сантиметров. Даже нет, не то что «не хотелось», я не допускал даже теоретической возможности подобных действий. Спустя время я всё же заставил себя встать и понял, что на этот раз откат заклинания был не при чём.
Да, теперь я мог поместиться в «норе» почти целиком, но впереди не было ничего, кроме новых слоёв камня. Когда мы шли сюда с отрядом Вильгельма Аккома, продвижение по узкому проходу заняло не менее пятнадцати минут. Если предположить худшее — что обвал запечатал его целиком — то на полную его расчистку понадобится…
— Кёльколиуке, — тихо позвал я, ощущая, как саднит пересохшее горло. Значит, я всё же проснулся, а не умер. Не самая важная информация.
— Да, — отозвался мой гримуар после небольшой паузы.
— Ты можешь… научить меня чему-нибудь? Заклинанию, способности, чему угодно, чтобы выбраться отсюда.
Об этом стоило спросить неделей раньше, но в свою защиту замечу — любой серьёзный мыслительный процесс имел риск стриггерить эффект проклятья.
— Нет, — последовал лаконичный ответ, и пещера вновь погрузилась в тишину. В другой обстановке я бы не стал продолжать диалог, но обстановка не была «другой». Она была именно такой, как сейчас.
— Почему нет? Я чем-то тебя обидел?
— Не обидел. Нет возможности. Новый сосуд. Мало времени. Мало сна.
Что же, уже хорошо — мой единственный спутник на меня не злился, а просто не привык к смене обстановки.
— Если не секрет — сколько тебе нужно спать, чтобы ты освоился?
— Не секрет. Не знаю.
Это прозвучало очень по-человечески. Но и этого было недостаточно.
— Тогда расскажи мне что-нибудь, — попросил я, привычно привалившись к постаменту в центре пещеры. — Про свою родину. Какой она была?
Я был готов к тому, что Кёльколиуке отмолчится и заснёт, но после особенно длинной паузы он начал рассказ. Повествование, изложенное сухим, безэмоциональным голосом, делающим паузы через каждые пару слов, звучало мягко говоря специфически. Но это была настоящая история — про Архипелаг Затмения, когда-то процветающее место, где жили счастливые, гордые, свободные люди. Их женщины танцевали, сражались и правили наравне с мужчинами, их одежды были легки и изящны. Они строили огромные многоступенчатые дворцы с цветными колоннами, рисовали прекрасные фрески и делали из бронзы всё — от украшений до смертоносного оружия. Их магия была совсем не похожа на ту, что практиковали на материке. Никто не хотел воевать
