— Буквально несколько часов назад на перевале произошла эта ужасающая трагедия… — говорил представитель канала, опередивший соседа совсем ненамного.
— Невероятное злодеяние случилось здесь совсем недавно. Автобус с детьми-албанцами был хладнокровно расстрелян неизвестными… — говорил второй.
— …местное население ясно дает понять, чьих рук это дело. — уверенно вел свою линию толстый. — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, чьих рук это дело.
— …чтобы не быть голословным, обратимся лучше всего к представителям местного населения. Что вы скажете об этой трагедии? — обратился с вопросом его коллега к стоящим за ограждением албанцам.
— Шакалы! Проклятые сербы! Они надеются уничтожить наших детей, они хотят, чтобы здесь, на албанской земле, не было нас! — выкрикнул албанец, стоявший ближе всего к микрофону.
— Это им не удастся! Мы не свиньи, которых можно гнать на убой!
— Оцепление! Держите оцепление! — встревоженно воскликнул один из представителей военных. — Они же сейчас прорвут его.
Солдаты с трудом сдерживали разъяренную толпу, готовую сокрушить все на своем пути.
* * *
На следующее утро на базе дислокации подразделения «голубых касок» было шумно. Миротворцы готовились к отбытию назад, их срок пребывания в Косово подошел к концу. Через пару дней они должны были улетать во Францию. Паковалось и укладывалось имущество.
В кабинете находились командир подразделения «голубых касок» и вышестоящий представитель миротворцев. Командир, голландец, только что закончил свой рассказ о вчерашних событиях. Засада на дороге дорого обошлась миротворцам — были убитые и раненые.
— Таким образом, семь человек мы потеряли, — закончил он свое сообщение.
Капитан, представитель командования, прибывший недавно, задумчиво подкрутил ус.
— Ваши солдаты проявили себя с наилучшей стороны, — оценил он действия миротворцев. — В сложившейся ситуации мы считаем, что ваши действия заслуживают похвалы.
Командиру подразделения страшно осточертели эти Балканы, Косово и все, что с этим связано. Ему хотелось на родину, в прекрасный город Амстердам, туда, где нет войны и крови. Туда, где тишина и покой, где вдоль улиц каналы, где много красоток, где можно спокойно покурить травку, не думая о том, что в следующее мгновение можно подорваться на мине.
— Как вы теперь, по прошествии времени, оцениваете ситуацию в Косово? — поинтересовался представитель командования. — Всегда интересно знать точку зрения человека, который знает ситуацию изнутри. Какие перспективы вы видите по ходу урегулирования?
— Как я оцениваю? — кисло усмехнулся лейтенант. — Вы хотите правды?
— Ну, конечно, — кивнул капитан.
— Я пробыл здесь достаточное количество времени, чтобы иметь право высказываться, — сказал лейтенант. — Мы бывали в самых разных местах и во всяких переделках. Последнее, вчерашнее, дело говорит о том, что это не пустые слова.
— Да, конечно, — подтвердил капитан.
— Так вот, мое мнение таково: ничего хорошего в ближайшие годы ждать не стоит. На этих Балканах никогда порядка не было и не будет. Вспомните всю историю — бесконечные войны, резня одного народа другим, и каждый считает себя правым.
У капитана было, видимо, другое мнение на этот счет. Закурив, он сказал:
— Вот, кстати, на днях прибывает ваша смена. Звери! Эти уж порядок наведут.
— Дай-то бог, — усмехнулся голландец. — Пусть попробуют, может, у них что-то и выйдет.
Пренебрежительно улыбаясь, он уже видел себя далеко отсюда.
«Все, по окончании контракта выхожу в отставку, — думал он. — С меня хватит. Всех денег не заработаешь, а сходить с ума или остаться калекой я никогда не собирался».
— Как проходят сборы? — спросил капитан. — Какое настроение у солдат?
— Да что нам собираться? Мы люди военные. А настроение отличное. Пора назад!
Глава 3
Во Франции, в Тулузе, на плацу на одной из многочисленных баз Иностранного легиона, разбросанных по всей стране, проходило построение. Стройные шеренги легионеров принимали в свои ряды пополнение. Над плацем неслись звуки оркестра, придававшие церемонии особую торжественность. Легионеры были одеты в свою классическую парадную форму: белая сорочка, красно-зеленые погоны и, конечно, белое высокое кепи с козырьком, давшее одно из неофициальных названий легиона.
Высокий светловолосый офицер принимал пополнение и в свой взвод. Теперь, после отбора из десятков других желающих, после 14-недельного курса молодого бойца — настоящего ада для многих, после основного задания — учебного десантирования, они становились настоящими легионерами. Теперь законно покинуть службу солдаты могли только по истечении пятилетнего контракта. А он давал многое: неплохие деньги, которые зарабатывались, правда, часто потом и кровью, и возможность получения французского гражданства, и возможность в будущем стать офицером. Все это и привлекало сюда людей со всех концов света. Во всем мире Французский Иностранный легион считается образцом военного формирования. Однако попасть сюда очень непросто.
Блондин-офицер отдавал команды, естественно, на французском, однако легкий акцент выдавал в нем славянина. Адъютант Мишель Мазур действительно был славянином, а если точнее — русским. В свое время он прошел все начальные ступени солдата легиона. Теперь же он пользовался заслуженным авторитетом.
Среди пополнения Мазур обратил внимание на богатырски сложенного молодого человека, с явной «среднерусской» физиономией. Простодушного вида боец с пшеничного цвета волосами и веснушчатым носом напомнил Мазуру о родине.
— Взвод, слушай! — продолжал Мазур. — Подчиненное мне подразделение в составе миротворческого контингента отправляется в Косово и Метохию. Отсюда — следующая информация: по приказу начальства все уроженцы Балкан переведены в другие части, которым ставятся другие задачи. Я думаю, никому не надо объяснять, почему? Пополнению и предстоит их заменить.
После соответствующих распоряжений Мазур отдал команду разойтись. Секунду назад ровный строй рассыпался на осколки, и легионеры стали покидать плац.
Идя следом за подчиненными, Мазур дождался, пока Семенов — такой была фамилия новичка, — останется один. Он окликнул солдата, естественно, по-французски.
— Я! — вытянулся тот.
— Прошу со мной, — пригласил он новичка к себе в кабинет.
Легионеры поднялись на третий этаж, в кабинет Мазура.
— Проходи, садись.
Усевшись за свой стол, Мазур пристально взглянул в лицо Андрея.
— Ну что ж, давай познакомимся. Я твой командир взвода, Мишель Мазур, если ты уже успел это запомнить. В числе моих обязанностей — знать все о своих подчиненных. Как ты должен понимать, работа у нас непростая, и в каждом из своих солдат я должен быть уверен если не на сто, то на девяносто процентов.
