Наверное, это был сон. Она приняла таблетки, которые ей прописали, тотчас же заснула и проснулась на следующее утро уставшей. Усталость тянула вниз, будто мешок с песком, и ночной кошмар поблек, утек, как вода.
Она открыла учебник по физике. Тела, движения. Схемы. «Тело подбрасывают вверх со скоростью 25 м/с. Спустя какое время тело упадет? На какую высоту оно поднимется?»
Когда Алиса закрыла книгу, в доме было тихо. Время перевалило за полдень. Дверь в комнату Сони была открыта, но матери в доме не оказалось. Алиса надела ботинки, вышла на крыльцо и увидела Соню за небольшой рощицей, отделявшей озеро от залива. С моря налетел слабый, но леденящий ветер. Вниз к заливу вела тропа, твердая и ровно утоптанная. Земля еще не оттаяла. Казалось, что тело движется само по себе, точно помнит. Ковер из хвои под соснами, голые красные скалы. Алиса перешагнула через ручей в самом узком месте. Она напряглась, чтобы не поскользнуться, но камни были сухие. Там, откуда вытекал ручей, лед растаял. Цепочка камней и выброшенных на берег водорослей, а затем дно, ровное и сероватое. Далеко в заливе лежала широкая линия пакового льда, тянувшаяся от одного берега до другого.
Соня стояла на небольшом песчаном клинышке. Руки она сунула в карманы. На берегу лежала лодка, рассохшаяся и покрытая пятнами. На дне ее валялся мусор. От носа к растущему из песка дереву тянулась размочаленная веревка цвета кобальта.
Алиса ступила на песок. Ботинки чуть проваливались. Здесь пахло солью и водорослями. Она подошла к лодке и прикоснулась к планширю. Вид у лодки был такой, будто она простояла тут много лет. Древесина высохла, и стали видны ее волокна.
Соня обернулась и, увидев Алису, едва заметно вздрогнула. Она убрала с лица волосы и посмотрела на лежащую на планшире руку дочери. Алиса тотчас ее отдернула.
— Это она? — спросила Алиса.
— Да, — ответила Соня, — тут все так, как было, когда мы уехали.
Алиса снова посмотрела на лодку, наполовину зарывшуюся в песок. Весла отсутствовали, но больше никаких повреждений не было — ни трещин, ни зияющих пробоин в сером корпусе.
Что с ним случилось, мама?
В тот день дул ветер. Были волны.
Возможно, он выронил весло.
Перегнулся через планширь.
Это был несчастный случай, Алиса.
Ветер разметал матери волосы. Алиса силилась представить себе его, Ивана, сидящего на веслах. Но представить не получалось.
— Он часто уходил в море?
— То и дело, — ответила Соня, — ходил на лодке вдоль берега. И к островам. Иногда и тебя с собой брал.
Мать напряглась, будто от холода. Что-то с ней было не так. С той ночи в неотложке, после срыва. Или это из-за того, что они сюда вернулись?
— Почему ты оставила себе этот дом? — спросила Алиса.
— Не сложилось. — Соня опять отвернулась. Немного постояв, нагнулась, взяла горсть песка и растерла его между пальцами. — Дно умирает, — сказала она, — и не только там, где глубоко. Здесь, в заливе, происходит то же самое. Иногда я думаю, могу ли как-то помочь. Но похоже, этого не остановить. — Она взглянула на Алису. Та же покорность в глазах, как в те дни, когда она просматривала результаты своей научной работы, когда сидела, склонившись над таблицами и картами. — Выглядит так же, как везде, где мы брали пробы.
Алиса посмотрела на ледяной массив, переместившийся ближе к выходу из залива, отчего залив казался маленьким и спокойным.
— Шторм, — произнесла она. — Ты как-то говорила, что шторм может положить этому конец. Что-то, что заставит двигаться придонные воды. Под термоклином. Что-то, что обогатит дно кислородом.
— Не уверена, — сказала Соня. — Знаешь, как оно выглядит — мертвое морское дно? Оно черное, вонючее, полное бактерий, миллионов бактерий. Можно ли с ним что-то сделать, я не знаю, но там, где дно еще живое, его надо беречь.
Алиса посмотрела на часы.
— Пойду позанимаюсь.
Она направилась к дому. От залива озеро отделяли всего несколько десятков метров суши. Оно было продолговатым, а самое узкое место находилось там, где вытекал ручей. С западной стороны озера высился дом — один-единственный, совершенно обыкновенный. Здесь были комнаты, шкафы, закоулки, запах соли от влажной одежды, джинсы на стуле в их комнате, босые ноги Ивана на скале, штанины, подвернутые до икр.
Картинка возникла из ничего, удивительно четко. Алиса остановилась. На скале никого не было, ровная твердая поверхность, лишь несколько ольховых веток, обломанных ветром.
Алиса поднялась к себе в комнату и посмотрела на выключенный мобильник на письменном столе. Его можно и включить — все равно никто не позвонит. С тех пор, как все случилось, ей никто не звонил. Только Эрика, но с ней говорить не хотелось.
Начало смеркаться. Алисе вдруг показалось, будто снаружи что-то шевелится. На мгновение она замерла, но тотчас же поняла, что это ветер раскачивает створку окна. Верхние страницы в книге тихонько зашелестели. Алиса закрыла окно и накинула крючок. Сумерки превратили лес в темную, вырастающую с противоположной стороны двора стену.
«Какая же ты глупая», — подумала Алиса.
Позже она стояла перед зеркалом в туалете, запыхавшаяся и дрожащая, в руке пульсировала боль. Она ударила в зеркало кулаком — прямо туда, где было ее лицо, да так, что костяшки затрещали.
«То была не я, — подумала она. — Это была не я».
Когда все началось, она не знала. Изменения происходили не сразу, а постепенно. Возможно, это случилось осенью. Алиса помнила, как однажды утром стояла перед лицеем «Оланд». В обжигающе холодном воздухе ее дыхание повисало маленьким облачком пара. Алиса видела старое здание, каменные ступени, ведущие ко входу. Почти три года она пунктуально и почти незаметно входила в эти двери. Думала лишь об оценках, усердно трудилась. Почему-то ей казалось, что это никогда не закончится, словно ей вечно придется ходить по этим уродливым обветшалым коридорам, семестр за семестром. Одно задание будет сменять другое. Но в то утро она осознала: сперва весенний семестр, контрольные работы, экзамен. А потом — будущее.
Она пробовала избавиться от этой неуверенности, но та крепко в ней обосновалась. Входя в класс, Алиса не узнавала саму себя. Осматривала ряды парт и не могла вспомнить, какая из них ее. Короткие приступы паники, когда казалось, что все вокруг мерцает и растворяется, были совсем непродолжительными, и на них, похоже, никто не обращал внимания. Кроме, наверное, Эрики, потому что та иногда пристально разглядывала Алису, и взгляд этот Алисе не нравился.
Она будто внезапно отдалялась и опускалась под воду, а на всех остальных смотрела сквозь фильтр. Их голоса и жесты
