голос покидает ее. Она не может дышать.
Она видит позади него чью-то фигуру. Чья-то рука бьет его по лицу, и он падает. Она хватается руками за горло, тянет, дергает, но все уже прошло — она стоит на полу. Дышит она прерывисто, словно через тоненькую трубочку. Сверху, с потолка, свисает синяя веревка, рядом на полу валяется стул, а возле него — ее туфля. Она видит тело отца. Голова повернута в сторону, лица не видно. На виске кровь.
— Ты ушиблась?
Она поворачивается на голос. Это Лео. Это его руку она видела. На фоне белой стены костяшки пальцев особенно красные. Это Лео его ударил. Она смотрит на туфлю на полу. Наклоняется и поднимает ее. На туфле пятнышко крови. Теперь ее пальцы тоже в крови.
— Пошли отсюда.
Лео показывает в сторону лестницы, хочет, чтобы она пошла впереди. Она делает два шага и оборачивается. Он лежит на полу. Двигается. Его пальцы шевелятся. А потом он стонет, словно раненое животное. Спустившись, она тяжело дышит. В голове отдается эхо шагов. На берегу — лишь лодка Лео, но когда она смотрит на море, то замечает и их лодку. Та медленно уплывает прочь. Кажется, будто она еле движется.
Лео просит ее залезть в лодку, но она медлит, и он это замечает. Он смотрит на ее лицо и, наверное, не может растолковать ее чувств.
— Не переживай, — успокаивает он, — с ним ничего страшного не случилось. Он скоро придет в себя. И я его не брошу. Я вернусь за ним.
Алиса открыла дверь и вошла внутрь. Она поднялась по лестнице. Каменные стены, каменный потолок… Маленькие прямоугольные оконца глубоко в стене. Она добралась до двери в небольшую комнатку. В ней было пусто и чисто. Дальше начиналась еще одна лестница, более узкая.
Наконец она дошла до следующей комнаты. Той самой, которая сохранилась у нее в памяти. Той, где она оставила его.
Еще несколько шагов — и она стояла на пороге, глядя на чистый пол и цементный цоколь вдоль стен. Здесь тоже было пусто — только свет, яркий, белый, будто проникающий в самое ее нутро. И все эти маленькие зеркала. Металлический трос между фонарем и стеной. И Алиса вспомнила его. Она увидела его. Его лицо. Искаженное уродливой гримасой, когда он взял стул и бросил его с кафедры. Черное существо с красными светящимися глазами. Эти глаза она видела в чаще водорослей. Они светились где-то далеко, в темноте.
Лео вернулся вместе с ней к дому у моря, он молча шел рядом. Там, на маяке, она обернулась и увидела его — лицо мужчины напоминало маску. И он все ей рассказал. В тот день, увидев, как Иван с Алисой садятся в лодку, Лео обо всем догадался. Потому что Иван сам признался ему — говорил, что Алису одну не оставит. И что все продумал.
Потом Лео замолчал. Он стоял и словно ждал чего-то.
— А что было потом? — спросила она. — Когда ты вернулся на маяк?
— Там было пусто. Он исчез.
— Куда же он делся?
Ответил Лео не сразу.
— Он мертв, — наконец проговорил он.
— Откуда ты знаешь?
— Алиса, он завершил то, что начал. Он мертв.
Глядя на Лео, Алиса поняла, что тот говорит правду, поэтому расспрашивать дальше не стала. Она понимала: он чего-то недоговаривает, что-то утаивает, однако расспросы прекратила.
Дом стоял темный и безмолвный. Поднявшись на второй этаж, Алиса прошла в Сонину комнату и достала из гардеробной пакет с одеждой и блестящими туфлями. Она сунула руку в нагрудный кармашек платья и нащупала что-то холодное и жесткое.
Она вернулась вниз, подошла к черному пианино, вставила ключ в замочную скважину и повернула. Снаружи послышались голоса, среди которых она узнала и Сонин. Голос матери, ее шаги на крыльце, ее дыхание — словно электрический разряд. Алиса открыла крышку и увидела изуродованные, разбитые клавиши, трещины, рассекающие лак, подобно ранам. И она увидела девочку — девочку с молотком в руках.
Голос Сони за спиной.
— Господи, Алиса… Я думала, ты… Я думала…
Алиса захлопнула крышку. Струны внутри тихо застонали. Алиса медленно повернулась и посмотрела на мать, на ее усталое лицо.
— Пора нам купить новое, — сказала она.
