сам не ожидал от себя такого, поэтому удивленно застыл, разглядев в зеркале наворачивающиеся слезы.
Ему было страшно. Очень страшно. И он не знал, что делать.
Пусть умом он и понимал, что необходимо обратиться к врачу, но воспоминания о бабушке внушали ему такой ужас, что он не мог об этом даже думать. И он понятия не имел, к кому мог обратиться.
— Ничего, — выдохнув, он попытался взять себя в руки. — Завтра мне станет лучше.
Потратив последние крупицы сил на душ, Маркус рухнул на скомканную постель и, к своему удивлению, почти сразу же уснул. Разумеется, со включенным светом.
Следующий день встретил его вполне обыденно. Он привел в порядок себя и залитый пивом пол, выпил с утра чашку травяного чая (кофеин ему был строго запрещен) и перекусил остатками валявшихся в холодильнике сосисок. Сначала он собирался пожарить их с яйцами, но мысль вязком круглом желтке почему-то вызвала у него тошноту.
Как он и надеялся, от вчерашнего вечера не осталось и следа. Нельзя было отрицать, что инцидент заставил его порядком понервничать, и все же сейчас, похоже, он вполне пришел в норму.
Почистив зубы, Маркус начал было собираться на работу, когда вспомнил, что полностью освободился от данного бремени. После нескольких минут раздумий, он приступил к зарядке, чего раньше никогда не делал: в будние дни не хватало времени, а в выходные – желания.
Мышцы растягивались с трудом и болью, а первая попытка пробежаться на месте закончилась сбитым дыханием, которое пришлось еще несколько минут восстанавливать, рухнув на кровать.
Далее обнаружилось, что продукты совершенно закончились, и Маркус решил прогуляться до магазина. Солнце светило ярко, выглядывая из-за домов. Этот факт обнадеживал. Кроме того, он хотел пройтись тем же путем при свете дня и доказать себе, что все в порядке.
Он оделся, подошел к двери. Рука его протянулась к металлической дверной ручке и в нерешительности застыла на половине пути.
Сердце в груди стало биться быстрее, и на спине проступил пот. Он почувствовал, как ему становится плохо: начала кружиться голова, пересохло в горле. Даже травмированное давным-давно правое колено, которое не болело еще со старших классов, принялось мучительно тянуть.
Закашлявшись, он судорожно вдохнул ртом воздух и сразу же отступил.
— Нет, это же просто глупо!
На несколько секунд Маркус прикрыл глаза, восстанавливая дыхание. Немного успокоившись, он снова протянул руку к двери и коснулся ее дрожащими пальцами.
— Видишь? Все в порядке…
Ответом ему послужила тишина.
«Здесь всегда было так тихо?»
От этой тишины зазвенело в ушах. Она давила, ложась на плечи тяжким грузом, и под весом этим легкие в груди словно не могли полностью расправиться, испытывая удушье.
Затарахтел вдруг старый холодильник.
За несколько лет жизни здесь Маркус уже давно привык к этому звуку. В первые дни он мешал ему заснуть, но вскоре его организм адаптировался, и он перестал это замечать. Сейчас же, стоя на пороге собственного дома, он вдруг показался ему каким-то совсем чужим, и прерывистое гудение стало напоминать хриплое дыхание умирающего.
Совсем как тогда…
— К черту!
Скинув куртку и обувь, Маркус быстрыми шагами метнулся к холодильнику и вытащил вилку из розетки.
— В конце концов, еду ведь можно просто заказать, верно?
Он решил перебиться на сегодня доставкой, пообещав себе завтра точно выйти на улицу. Он даже подошел к окну и принялся наблюдать за проходящими мимо людьми, тем самым пытаясь привыкнуть к этой обычной жизни и доказать, что ничего страшного в ней нет.
День прошел максимально однообразно. Хоть забрать у курьера пакет с едой оказалось тем еще испытанием, он проделал все так быстро, как только мог, и сразу же вернулся в постель, после чего включил погромче телевизор и просто сидел, до вечера просматривая передачи про животных.
Это немного его успокаивало. Впрочем, он знал, что настоящее испытание начнется ночью, и с каждым часом все сильнее ощущал это неприятное сосущее чувство под ложечкой.
За окном потемнело. Как только на квартиру начал опускаться сумрак, Маркус включил свет во всех комнатах и закрыл шторы, стараясь не замечать в отражении уличных фонарей огромные белые глаза, следящие за каждым его движением.
— Завтра станет лучше… — уговаривал он себя каждый раз, вставая по нужде с кровати. — Завтра станет лучше, вот увидишь…
Время шло, перевалив за полночь. На улице стало тихо, однако он еще раз прибавил громкость телевизора, так как крану на кухне вдруг вздумалось покапать, а из-за плохо продуманной вентиляции в ней начал с шумом гулять поднявшийся по ту сторону стен ветер, создавая впечатление, что кто-то тихо ползет по ней, желая пробраться внутрь, в его квартиру.
— Завтра станет лучше, — снова уверил себя он, не заметив, как заснул под очередной сюжет про южноафриканскую фауну.
Завтрашний день и правда настал – но лучше совсем не стало.
Он не стал включать обратно холодильник. Наоборот, он выключил из розеток все электроприборы, за исключением телевизора, так как ему начало казаться, что он слышит, как они тихо трещат, потребляя ток даже в выключенном состоянии, и завесил все зеркала, в том числе и в ванной комнате, потому что в собственном проплывающем мимо отражении стал видеть совершенно незнакомую фигуру, и присутствие той в его доме, единственном месте, куда не могли пробраться монстры снаружи, неимоверно пугало. Еду же он попросил оставить на пороге, не желая встречаться с курьером, а перед тем, как забрать, проверил в глазок, не подстерегает ли кто-то его на лестничной клетке.
Маркус понимал, что с ним происходит что-то необычное, и все же совершенно не знал, что делать. Мысль о выходе на улицу заставляла его трястись и вызывала тошноту.
«Только два дня прошло, — подумал он с надеждой. — Надо просто отдохнуть подольше. Со временем все забывается, да?»
Следующий день он начал с того, что перекрыл воду.
Минувшей ночью, видимо, произошла авария, и под утро он в холодном поту проснулся от гула в трубах, невольно решив, что это в стенах скрежещут мелкими коготками мерзкие крысы.
На этот раз вместо доставки готовой еды из ресторана он решил заказать доставку продуктов из магазина, ограничившись лишь теми, что могли сохраниться без холодильника. Проделав тот же трюк с курьером, что и вчера, он разложил на столе несколько банок консервов, пачку макарон и разной крупы, а также соусы, с которыми и пресная еда покажется более-менее сносной.
Он уже собрался отварить себе макароны на плите, когда
