Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
— Ой, — сказала впечатлительная Катюха, — давайте о другом приятном — я хочу купить себе набор кастрюль фирмы «Разбитое корыто». Их сейчас рекламируют по всем каналам. Клевые, говорят, кастрюли, практичные и, главное, недорогие.
— А на фиг надо? — удивилась Ирка. — У тебя и так весь дом кастрюлями да сковородками завален.
— Знаете, девочки, кастрюли — это как наркотик — к ним так привыкаешь! И еще хочется… И еще… Не остановишься! — с жаром воскликнула Катюха. — Помните, лет семь назад было модно фишки покупать и играть в «Камень, ножницы, бумагу»?
— Да-а, — вспомнила Люська, — я все деньги на эту гадость просаживала. Да и все мои знакомые этими фишками болели.
— И я болела!
— И я!
— А еще, помню, продавались альбомы для наклеек, — припомнила Люська. — На них я тоже все деньги тратила.
— И я тратила!
— И я!
— И я!
— Ну, короче, что я хочу сказать: кастрюли — это то же самое, — закончила Катюха свою витиеватую мысль. — Понимаю, что их у меня и так уже до фига и больше, но остановиться не могу. Не могу, и все тут.
— А родители не против будут? — спросила молчавшая до сих пор Танька.
— Не, че б они были против, — махнула рукой Катюха. — Это ж полезные вещи, а не сигареты там какие-то.
— Я попрошу! — прикрикнула Люська, недавно начавшая покуривать в школьном туалете. В других местах курить было почему-то не так интересно. Ей нравилась обстановка опасности — ведь в любой момент может зайти училка! Люська страшно собой гордилась и считала себя очень крутой и продвинутой.
— Сорри, — повинилась Катюха.
— А, ну смотри сама, покупать тебе эти кастрюли или нет… — проговорила Танька и вспомнила недавние события: — Кстати, как там генератор родительский поживает?
— Да поживает вроде… — пожала плечами Катюха. — Я не очень интересуюсь их работой. У меня и своих забот полон рот.
Пока девчонки весело щебечут, давайте-ка сделаем небольшое отступление. Держу пари, что всем до смерти интересно знать, о каком таком генераторе спросила Танька. А я отвечу. Но в двух словах не получится. Попытаюсь в трех. В общем, несколько лет назад жутко умные Катюхины родичи (кстати, ее мама была самой настоящей африканкой, а папа был самым настоящим китайцем) свалили в Америку изобретать и разрабатывать какой-то генератор (они сказали, что в Америке изобретается лучше всего — в России это дело проходит как-то не так), который по их прогнозам должен был поставить весь мир на уши и даже на пупок. Когда наконец родители генератор изобрели и разработали, дело перешло на новую, необходимую стадию — полезную вещицу надо было на ком-то испытать. И так уж получилось, что подопытным кроликом стала… Танька. Она целый день прожила без головного мозга, натерпелась столько страху, что вам и не снилось, и… ни на кого даже не обиделась! Ой, ладно, история эта долгая, вернемся лучше на проспект. О Таньке, между прочим, и почитать можно.[2]
— Познакомилась я вчера с одним потрясно красивым перцем, — кокетливо поведала Люська, откусывая крупные куски от громадного брикета мороженого. — Ну, то да се, так и сяк, то да это, так и эдак, поговорили… но, увы! — он тоже оказался придурком — его кроме компьютера ничего не интересует. От этих, с позволения сказать, парней можно сойти с ума, такие они все странные, хоть и необходимые. Вот такая, девочки, петрушка.
Подружки захихикали.
— Девчата, петрушка! — раздалось справа.
Девчонки посмотрели направо. Там сидела на стуле какая-то старушка и торговала роскошной петрушкой.
— Петрушечку, петрушечку разбираем! — кричала бабка. — Налетай, покупай, деньги мне давай!
Катюха тут же «налетела»: купила петрушки, и компания зашагала дальше.
И вдруг, когда Люська открыла рот для очередной истории об очередном парне, перед подружками выросла какая-то высокая мрачная фигура, одетая в черное. И это в мае! Еще фигура была обильно надушена какими-то сладкими духами. Какой же дурак в жаркое время года душится сладким приторным парфюмом? Это надо делать в холодное время года. Словом, девчонкам было чему удивиться.
Люська попыталась обойти фигуру, но фигура внаглую преградила ей путь.
— Эй, вы чего? Места мало? — удивилась Люська, окинув красноречивым взглядом вдруг отчего-то ставший пустынным проспект.
Ее подруги тоже притормозили, с интересом разглядывая фигуру. Это была женщина, страшно худая, с черными-черными, хвостом собранными на затылке, волосами, с губами, накрашенными черной-черной помадой, с черными-черными глазами, подведенными черным-черным карандашом, черными-черными тенями… И была она смуглой. Жгучей такой брюнеткой. Кроме всего прочего она держала в руках длинный черный-черный зонт, по своей конструкции очень напоминающий хозяйку.
Всем фигура была хороша, да вот только уродилась она какой-то плосковатой… Словно и тело, и голову ее в детстве сплюснули спереди и со спины, сформовали плоский длинный блин.
— Ты, — твердо сказала фигура, бесцеремонно ткнув пальцем в немалую Люськину грудь.
— Что — «я»? — недоуменно спросила Люська, поперхнувшись мороженым.
— Ты, — повторила фигура загробным голосом.
— Я, — повторила Люська.
— Ты, — снова сказала фигура.
— Я, — снова сказала Люська.
— Так вот, ты — болванка, а я — ведьма! — с непередаваемым достоинством сообщила фигура и цокнула языком, мол, вот так вот, тут вам не хухры-мухры.
— Серьезно? — поразилась Люська такому выпаду. — Настоящая ведьма?
Фигура скривилась:
— Нет, блин, игрушечная! Шутка. Конечно же, настоящая.
— Прикольно.
Разговор застопорился. Наступила гнетущая тишина. Нет, ну а что было делать? Восхищаться? Так в наше время никого своей принадлежностью к ведьмам не удивишь.
— Кхм, — кашлянула Ирка.
— Кхм, — кашлянула Танька.
— Кхм, — кашлянула Катюха.
Но разговор продолжила сама фигура. Она вновь ткнула пальцем в Люську, словно проверяя, не мираж ли это, и произнесла:
— На тебе, дорогая моя, страшное проклятие. Сегодня вечером ты откинешь копыта. Если говорить точнее — через четыре часа, двадцать семь минут и сорок три секунды. Поэтому ты и болванка — на тебе страшное проклятие, а ты не знаешь.
Люськино мороженое выпало из рук на землю, а ноги так и подкосились. Подружки переглянулись и чисто интуитивно придвинулись поближе друг к другу. Стало страшно. День уже не казался таким светлым и радостным. Он превратился в хмурый и зловещий. Вдобавок ко всему черная туча закрыла собою солнце. Всем четверым сразу вспомнилась сказка Чуковского про то, как ради прикола крокодил проглотил солнце.
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 27
