Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
Глаза Сарафанова полезли на макушку:
— Ты что, переутомилась? Нет у нас никакой Машки Забавиной. Не то что десяти — ни одной!
— А Ленка Шапитохина почему опаздывает? А Пузикова? Куда они все разом делись?
Глаза Сарафанова как бы сделали путешествие вокруг головы и вернулись на макушку. А потом он отшатнулся от Таньки, как от прокаженной, и помчался к друзьям рассказывать им о Танькиных причудах. Уже через пять секунд и тут и там слышалось: «Гы-гы-гы, ну и чудачка!»
К растерянной Таньке, которой казалось, что все кругом дураки и ее разыгрывают, подошла Галя.
— Тань, ты, может, домой пойдешь? Отдохнешь…
— Что я тебе, дура, что ли?!
— Почему дура? Просто, наверно, от учебы у тебя появились глюки (а от чего ж еще?), вот и стала ты… странной.
— Это почему еще я стала странной? — возмутилась Танька. — Если вы все вдруг забыли Машку и всех остальных, это еще не значит, что я дура! Ответь мне сейчас же, где Машка?! Где Ленка?! Где Юлька?! Где девчонки?!
— Тань, — вздохнула Галя, поправляя очки, — если я что-то вижу во сне, это не означает, что это есть и наяву. Сегодня я во сне летала, но это во сне. А в жизни я даже хожу медленно.
Танька схватилась за голову и села за парту. Голову самым натуральным образом разрывали мысли, но странное дело — мозги не болели. Обычно в таких ситуациях начинается головная боль, но, кроме кучи вопросов, которыми была нашпигована ее голова, Танька ничего не чувствовала.
«Ну я и идиотка! Ищу в жизни героев своих снов! Ходила бы еще кота Леопольда из мультика искала! И с чего я взяла, что эта Машка и прочие существуют? Вот, их нет в классе, о них никто не слышал, значит, их нет вообще…»
Но, несмотря на всеобщие убеждения и вроде бы логичные доводы, Танька чувствовала себя странно-престранно. Картины из снов до сих пор стояли перед глазами, как будто всё было и все были на самом деле: и Ленка, и Машка, и Юлька, и та прожорливая тетка… Чертовщина какая-то…
В голове был полный бардак. Так бывает, когда поздно ложишься спать и спишь до двенадцати. Потом в голове черт-те что!
Танька стала себе внушать: «Это сон, только сон. И ничего больше. Во сне я была в белой одежде, а в жизни мне нравится черная, во сне я играла в бадминтон, а в жизни я в него играть не умею».
И Танька почти уже убедила себя, что этот реалистичный, необычный сон действительно был сном, пока не случилось неожиданное.
Сарафанов был футболистом. И он вечно таскал с собою мяч. И гонял его по всей школе. Сегодня ему вздумалось погонять его в классе. Погонял. Ударил по нему, и он полетел. Летел, летел, летел и грохнулся знаете обо что? О Танькину голову. Так грохнулся, что вышиб Таньку из-за парты, как в каком-нибудь крутом боевике, напичканном спецэффектами, и она рухнула в самом конце кабинета на бюст Пушкина.
Да-а, удар у Сарафанова был нехилый!
Конечно, урок, на радость ученикам, был сорван. Все Таньке и Сарафанову были очень благодарны, ведь вместе с уроком сорвалась очень-очень важная контроша.
Вызвали директора, классную руководительницу, «Скорую», «Медленную»… Кого только не вызвали! Вскоре «Скорая» выехала из больницы, постояла в пробках, приехала в школу, взяла Таньку и привезла ее в больницу.
— Зачем вы меня сюда привезли? — возмутилась девчонка. — Что я тут забыла?
— Вероятно, у тебя сотрясение мозга, — сказал старый врач с бородой клинышком. Дал Таньке конфету и приказал лежать на кровати и не вставать.
Потом Таньке сделали рентген черепа. Врач внимательно изучил снимок, закатил глаза и… свалился в обморок. Потом сам себе дал понюхать нашатыря, поднялся и закричал:
— Все сюда!!! ВСЕ СЮДА-А-А!
«Чего это он такой нервный?» — поразилась Танька, жуя конфету и валяясь на кушетке.
Прибежало много-много врачей. Они столпились вокруг старого врача. Зашушукались. Стали коситься на Таньку.
— Чего это вы? — взволнованно спросила Танька, почуяв неладное. — У меня сотрясение мозга? А вы меня вылечите? А я буду ходить в школу? А справку дадите? А на физкультуру освобождение выпишите? А…
— Татьяна, где твои родители? — поинтересовался врач, во все глаза рассматривая Таньку, словно она была какой-то диковинной штукой.
— А я сама себе родитель, как Пеппи Длинныйчулок.
— Я спрашиваю серьезно.
— А я серьезно отвечаю. Мой папа — негритянский король, а мама — негритянская королева, а я, выходит, негритянская принцесса. Ой, то есть мы не «негритянские», а «африканские». Сейчас же нельзя говорить слово «негр», это не политкорректно.
Врачи переглянулись. Тот старый врач (между прочим, его звали Петр Серафимович) позвонил в Танькину школу и попросил к трубке классную руководительницу. Побеседовал с ней и положил трубку. Ошарашенно оглядел своих коллег:
— Ее родители действительно негритя… африканские короли.
— Ну, а я что говорила? — хмыкнула Танька. — Так что у меня там на снимке, не тяните резину.
Петр Серафимович стал подыскивать слова, а когда подыскал, то сказал:
— Понимаешь, деточка, у тебя… эээ… как бы помягче выразиться-то… у тебя, это… небольшой дефект… то есть ты… без головного мозга. Проще говоря — безмозглая.
Таньку после этих слов как током прошибло: «Сон! У меня же баба во сне мозг сожрала! Вот стерва такая!»
Но врачам говорить ничего не стала. Она решила, что это будет ее маленькой тайной. Это же так замечательно — иметь свою маленькую тайну!
— Как это — мозга нет? — поразилась Танька.
— А вот так — твоя черепная коробка совершенно пуста. В ней нет мозга.
Танька посмотрела в одну точку. Сконцентрировалась. На глаза навернулись предательские слезы.
— И что же мне теперь делать?…
— С чем? — не понял врач.
— Ну, с головой.
— Можно ничего не делать, а можно хранить в ней конфеты или, скажем, духи. Еще череп можно использовать как шкатулку для украшений, — посоветовал Петр Серафимович. — Живи, детка, и радуйся. Да, кстати, человеческие кости прочнее бетона, так что ты можешь еще головой бить орехи, заколачивать гвозди — все равно тебе нечего сотрясать. Это очень полезный дефектик.
— Вы шутите? — напряглась несколько удивленная Танька — в такую необычную ситуацию ей еще не приходилось попадать.
— Да. Шучу, — признался врач.
И над Танькой начали проводить разные исследования. Понабежало еще больше врачей с блокнотами и фотоаппаратами, к ней подключили какие-то провода, приборы… Мучили ее до самого вечера и хотели оставить в больнице на ночь, чтобы снова подключить к ней приборы и исследовать активность ее мозга… то есть просто ее активность во сне, но Танька заявила, что хочет отдохнуть ото всех, и пошла домой.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
