тот, кто знает, о чём говорит, поймёт и тот, кто не знает.
Мне было виднее, как поступать. «Довериться себе, а не другим – благоразумие!», – считал я. От собственных доводов мнение становится непоколебимым и начинаешь замечать, что тебе перестали перечить. Не то, что все доверились каждому жесту. Нет, такого не было, но задумывались о каждом…
Даже самыми, тёмными словами и мыслями будил любовь от вечных снов, порою, добродетель, да и всё, что только пожелаю – такой стала сила моих слов.
Душа слова, то велика, то бесконечна, то желает быть запертой, то просит свободы. Я предоставил ей свободу, думая о себе, а не о других, но помог другим, а не себе. Парадокс, но он меня не улыбнул.
«Поверьте!», – кричал я людям. – «Мои желания почти чисты и загрязнить ваш мир я вовсе не желаю! Вы постарались без меня…», но редкий слушатель славится наивностью…
Это, всего лишь, первое слово, но ни у кого таких первых слов не было.
Помню движение кисти; совершенный мазок, идеальный по своему содержанию; блеклые краски, но яркий свет и свечение, что выше небес и космоса.
Вот и всё, что я помнил, перед тем, как принять важнейшее решение моей жизни – отпустить свой дар на волю, отправив его в чужие ладони, что ничем не схожи с руками человека. Представляете? Отдать свой собственный, лишь тебе одному принадлежащий дар! Поступок сроден с крайностью, но у поступка не однобока родственность.
Нет, вы не можете этого представить, не сталкивались вы с этим, да и для меня было немыслимым дарить таланты. Не загубить талант, не растратить его, а именно отдать в виде дара. Загубленное и растраченное имеют путь к воскрешению, а отданное исчезнет навсегда!
Почему дар достался именно мне? Не поверите, но нашёл тысячу ответов на этот вопрос, не найдя среди них ни одного единственного.
Свои резоны и у людей, и у Высших сил, что скрылись глубоко в истории.
У всего есть своя история. У планеты, у Вселенной, у Галактики, у Бога…
Но не заглянуть в их помыслы, пока не протопаешь их путь.
Скажу одно, ко мне прокралась мысль, что, если кто-то завладеет моим даром, то он, всего лишь, сойдёт с ума.
Такова глубина и этого дара. Она, всего лишь, неизвестна. Глубокое далеко от берега, а мне так не хочется барахтаться в воде. Хочу я плыть лишь собственным течением, прорубать своими силами дорогу!
Мне нужен был выбор, я сам его искал, и сам его нашёл, понадеявшись на его не случайность и верность. Верность не ревность.
Мой выбор – секундная жертвенность, а не бесконечная жизнь. Я счёл выбрать людей – и близких, и далёких, а не величие.
Судьба всех всегда выше судьбы одного, потому обрушилось смирение от этой внушённой, внушительной мысли.
Пожалею ли я позже, что попрощаюсь с моим даром? Не буду лукавить – мне уже тоскливо без него, стоит лишь представить расставание, ведь он часть моей души, часть меня всего! Чем бы я не попытаюсь заполнить этот вырванный кусок, ничего не выйдет, не получится у меня ничего! Ничто в этом мире не сравнится с этим даром, потому и заменить его нечем! Синонимы не помогут, лишь усугубят.
Вы думаете, книга повествует о моей жизни и о моём даре? Нет, вы ошибаетесь. Уже расписал её в двух словах, третье будет лишним.
Сейчас будет лишним! Что будет потом, я не знаю! Вокруг меня лишь начало. Обычно, в конце всё меняется, всё становится позволительным – конец ведь…
Моя жизнь, возможно, ярка и вовсе не банальна, но жизнь человека, что сам нарисовал её мне, намного важнее всех сказанных мною слов. Пусть я видел лишь начало его жизни, но скоро открою, что будет в середине и в конце.
В конце и признаваться то, кто я такой и кем кому являюсь, быть может, не придётся. И всё не к месту будет и не вовремя!
Да и сейчас не время откровений.
Вот так всегда. То рано, то поздно, а между ними тишина.
Сейчас я неизвестный персонаж, незаметный – быть может, и не присущий в этой истории, и меня это устраивает. Всё меняется, знаю. И я способен быть сражённым известностью, если сам того пожелаю…
Нет смысла судорожно листать страницы, чтоб знать заранее, кто есть кто, и кто есть я. Итог узнать невозможно, если тебе неведомо начало и нутро.
Надеюсь, мой выбор не изменится, и в конце вы застанете меня в здравом уме и добром здравии, несущим ту же мысль и с той же улыбкой.
Но не всё решает выбор, и не все ступают по предназначению…
Ч
асть
1
Да коснутся губы души…
Глава 1
Вся жизнь как один рисунок
…
Простор мысли, порою, меньше жизни сигареты, но трепетнее любого огня. Мысль не помнит начала и не видит конца, не считает, что ей нельзя ошибаться. Если мысль не остановить, то она не остановится никогда. Она, как маленький ребёнок, рассказывает нам что-то постоянно, а мы слушаем, спорим и ругаемся с ней, вместо того, чтобы сблизиться, породниться и услышать.
У мыслей разное звучание, и голос мысли тоже разный, потому по красоте их выбираем, но красота не всегда истинна – это, как встречать человека по одёжке, а провожать по душе. Мысли, как мелодии – говорят так, как будто поют. Они редко стесняются своего пения – наоборот, завывают лишь громче, если отсутствует слух, но есть намёк на голос.
Мысль она такая, пусть и недооценённая, но не гордая – что бы не случилось, простит и придёт. Захочет – поднимет с колен, пожалеет; пожелает – погубит. Быть может, она слепо верит, что у неё есть душа…
Конечно, мысли человека напрямую не связаны с душой. Между ними есть определённое им пространство, которое мысли пытаются преодолеть, чтобы жизнь их не оказалась бесследной.
Их связь вовсе не значит, что у тёмной души тёмные мысли, а у светлой светлые. Всё не глубже и не шире, как обычно бывает. Всё рядом, всё близко, можно представить и предотвратить, хоть свет луны, хоть солнца закат. Но зачем? Душа возится с мыслями, как мать со своим дитя, а, что может быть глубже этой связи?
–Где твои корни? И как свои не омрачить?
–Мои корни со мной, а свои не омрачи беспамятством.
Вопросы глубоки, ответы скупы – это всё, что характеризует знания о душе. Ни одному
