а это значит, что теперь она тебе неинтересна. Это была ошибка, Диего, и не моих рук дело. Мы можем договориться о деньгах, возможно, что-то, что будет выплачено за твои потери и смягчит оскорбление, и тогда…
— И что дальше? — Диего усмехается. — Ты выдашь ее замуж за ирландского ублюдка, который лишил ее девственности, я вернусь домой с твоими деньгами, и мы все вернемся к обычным делам? Семья Сантьяго снова на вершине, спасаясь от тени своего позора? — Фыркает он. — Я думаю, что нет. Я получу девушку, независимо от ее чистоты, и ты ни словом не обмолвишься о том, как, по твоим слухам, с ней могут обращаться под моей крышей, — добавляет он, грозя толстым пальцем перед лицом моего отца. — Лишение ее девственности — это лишь небольшая цена за то, что дочь Рикардо Сантьяго находится в моей власти, или за отсутствие таковой.
Он смеется, когда мой отец бледнеет, как будто отпустил какую-то веселую шутку.
— Я, конечно, сделаю ее своей женой, но со шлюхой следует обращаться соответственно.
— Я не потерплю… — начинает говорить мой отец, но один из охранников Диего грубо отталкивает его назад, двое из них тянутся ко мне. В этот момент я действую чисто инстинктивно, бросаясь вперед и яростно замахиваюсь на Диего, нанося пощечину открытой ладонью и царапая ногтями его лицо.
Для пожилого человека с избыточным весом он двигается быстрее, чем я могла бы подумать. Его рука протягивается вперед, хватая меня за запястье так сильно, что я чувствую, как мелкие косточки в нем скрежещут друг о друга, и он наклоняется вперед, шипя мне в лицо, обдавая дыханием, пахнущим мясом, чесноком и слишком большим количеством спиртного.
— Осторожнее, маленькая принцесса, — усмехается Диего. — Я бы подумал, что твоя семья научила тебя, как быть леди, подходящей женой для босса картеля вроде Диего Гонсалеса, но я вижу, что это не так. — Он притягивает меня ближе, достаточно близко, чтобы мое тело почти касалось его, когда я дрожу в его объятиях. — Полагаю, мне не следует ожидать ничего меньшего от шлюхи, которая теряет свою ценность ради такого мужчины, — он дергает головой в направлении, где, я знаю, должен быть Найл, хотя я его и не вижу. — Но знаешь ли ты, куда отправляются непослушные жены?
Я не могу говорить, не могу двигаться, едва могу даже думать. Мой рот не может произнести ни слова, чтобы сказать "да" или "нет", потому что все, что я чувствую, это страх, холодный и замораживающий в один момент, и головокружительно горячий в следующий. Я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза от ужаса и боли в запястье, но я стараюсь не дать им пролиться.
— Не заставляй меня отсылать тебя к укротителю невест, малютка Изабелла.
У него низкий, певучий голос, и он притягивает меня к своему телу, шепча это мне на ухо. Я чувствую, насколько он возбужден через штаны, одна рука скользит между нами, чтобы нащупать мою грудь, и я чувствую, что меня сейчас физически стошнит.
Укротитель невест — это бугимен, сказка, рассказанная для устрашения будущих непокорных жен, по крайней мере, так мы говорим сами себе. Мы все слышали о том, как кого-то увозили и отправляли ему, в моем случае женщина, о которой я слышала, была той самой, которая чуть не обманула своего мужа, заставив думать, что она девственница. Ее отослали, и ходили слухи, что ее увезли в горы, к укротителю невест. Мужчина, который подчиняет женщин своей воле, который заставляет их подчиняться, и который отправляет их обратно к их мужьям тихими и послушными, оболочками их прежних "я".
Я видела ее, когда она вернулась. Она была уже не той женщиной. Это было достаточным доказательством, даже если сам укротитель невест был всего лишь историей, кто-то изменил ее. Человек, с которым мы никогда не хотели встречаться.
Но я не уверена, что Диего не хуже.
— Убери от нее свои грязные руки!
Голос Найла прорезает воздух, слишком близко, и я выворачиваюсь в объятиях Диего, несмотря на боль в запястье, просто чтобы увидеть его лицо. Он выглядит разъяренным, на кого именно, я точно не уверена, возможно, на всех, и он не смотрит на меня. Но его взгляд направлен прямо на Диего, и он на мгновение освобождается от охраны моего отца.
— Ты никому ее не отдашь, и ты не заберешь ее, по крайней мере, без…
Его голос резко обрывается, когда крупный мужчина… из людей Диего или моего отца, я не уверена, кто именно, бьет его прямо в живот. Найл сгибается пополам, из него выбивает воздух, но он восстанавливается быстрее, чем я могла бы ожидать от любого мужчины.
Если раньше я думала, что это хаос, то это было ничто по сравнению с этим.
Такое тело, какое есть у Найла, обусловлено не чем иным, как часами занятий в тренажерном зале, но я и не представляла, что он может так драться. Он как будто превращается в зверя, его челюсти сжаты, а глаза суровы, когда он отбивается от надвигающихся на него мужчин, пригибаясь, блокируя и обмениваясь ударами, прежде чем они окажутся в пределах досягаемости его точеного лица. Но он не единственный, кто сражается.
— Я сказал, что сделка расторгнута, — начинает говорить мой отец. — Она больше не твоя, Диего. Я принял свое решение…
— А я принял свое. Закончите это. — Говорит Диего, поворачиваясь к своим людям. Затем он начинает тащить меня за запястье прочь от отца и брата по мраморному полу, в то время как гости расходятся, как море, и никто из них не хочет вмешиваться.
Мой отец выпрямляется во весь рост, его лицо темнеет от ярости.
— Я Рикардо, черт возьми, Сантьяго! — Кричит он. — И ты не заберешь мою дочь без моего разрешения, сеньор Гонсалес!
Я вижу, как он делает движение рукой, и внезапно его люди идут за Диего, обнажив пистолеты и ножи, люди Диего образуют стену с другой стороны от него и меня. Гости застыли, как будто не могут поверить в происходящее до тех пор, пока не раздается первый выстрел, а затем начинается настоящее столпотворение.
— Ты пойдешь со мной, даже если моим людям придется убить каждого члена твоей семьи, черт возьми, ты должна это сделать, — рычит Диего, таща меня вперед, и я не уверена, что мое запястье вот-вот не сломается. Я все равно оборачиваюсь, осматривая комнату в поисках Елены, но ее нигде не видно, и я помню, как мой отец велел охранникам отвести ее наверх.
Пожалуйста, пусть она будет в безопасности, думаю я, мои глаза наполняются слезами, когда Диего издает сердитый возглас разочарования и делает шаг вперед, чтобы подхватить меня на
