Я помню, как летом 1953 года, когда мне было пять лет, мы с мамой поехали навестить ее родителей. Поезд остановился на полустанке всего на одну минуту, чтобы пассажиры успели сойти на импровизированную платформу. Мой дедушка приехал за нами на телеге, запряженной лошадьми. Мы ехали в ней через большой красивый лес, который мне казался бесконечным. Эта поездка – одно из самых ранних воспоминаний моего детства.
Как практически в каждой российской семье, прошедшая война оставила в моей семье незаживающие раны. Мой отец потерял свою сестру Катю, погибшую в партизанском отряде под Смоленском 14 августа 1942 года. Моя мать потеряла старшего брата Леонида, артиста Кировского драматического театра, который добровольцем ушел на фронт. Память о них живет в нашей семье, как и во всех русских семьях, поскольку победа над Германией была оплачена ценой 27 миллионов человеческих жизней. Мои родители часто говорили мне, что 9 мая 1945 года было самым счастливым днем их жизни. Я думаю, что именно эта дата должна быть национальным праздником России, а не 12 июня, день принятия Конституции Российской Федерации. Конституции меняются, а Победа, положившая конец Великой Отечественной войне, навсегда останется частью истории.
Мои родители, Константин и Руфина, познакомились в Москве в 1946 году. Отец в возрасте пятнадцати лет уехал из родного села, чтобы учиться в столице, где он присоединился к своим братьям и сестрам, которые проделали такой же путь до него.
Во время учебы он жил у своей сестры Лизы, снимавшей небольшую комнату в большой коммунальной квартире, недалеко от станции метро «Аэропорт». А названа она так, потому что там располагался первый аэропорт Москвы, открытый в 1910 году после появления самолетов. Там же 3 мая 1922 года открылась первая международная авиалиния Москва – Берлин, а 15 июля 1923 года – внутренняя линия Москва – Нижний Новгород.
Рядом с аэропортом в 1930-е годы построили заводы и конструкторские бюро самых известных авиационных марок Советского Союза: Сухого, Микояна, Ильюшина, Яковлева. После того как в 1947–1948 годах полеты гражданской авиации были переведены за пределы Москвы в Быково и Внуково, до 2003 года аэропорт использовался для испытательных полетов самолетов Ил-12 и Ил-14 в 50-х годах, Ил-18 – в 1959 году, Ил-76 – в 1971 году, Ил-86 – в 1976 году и, наконец, Ил-96 –300 – в начале 90-х годов.
Отец рассказывал, что 18 мая 1935 года он стал свидетелем одной из крупнейших авиакатастроф в истории Советского Союза. В этот день самолет АНТ-20 «Максим Горький» конструкторского бюро Андрея Туполева совершал демонстрационный полет над центральным аэропортом (на тот момент это был самый большой самолет в мире. Он мог перевозить до 80 человек на расстояние 1200 километров при крейсерской скорости 220 км/ч). На полном ходу «Максим Горький» врезался в самолет-истребитель, летевший совсем рядом с самолетом-гигантом. Интересно отметить, что всего за месяц до катастрофы Антуан де Сент-Экзюпери, посетивший Советский Союз в апреле 1935 года в качестве корреспондента газеты Paris Soir, летал на этом самолете.
Тридцать восемь лет спустя, 3 июня 1973 года, я чуть не стал свидетелем еще одной катастрофы, на этот раз самолета Ту-144 над Гуссенвилем в пригороде Парижа. В тот день советский брат-близнец «Конкорда» совершал демонстрационный полет на авиасалоне Бурже. Для того чтобы избежать столкновения с небольшим самолетом, который внезапно появился перед ним, Ту-144 пришлось сделать слишком рискованный маневр, в результате которого самолет буквально развалился в воздухе. Я помню ужас, царивший в посольстве после этой ничем не предвещаемой трагедии.
Но вернемся в центральный аэропорт Москвы, где мой отец пережил катастрофу «Максима Горького». За тридцать девять лет до этого на этом же месте произошла еще одна трагедия, вошедшая в историю России под названием «Ходынка». Ранним утром 18 мая 1896 года более 500 тысяч человек собрались на большом Ходынском поле, где должны были раздавать подарки по случаю коронации императора Николая II. В этой огромной толпе возник слух, что подарков на всех не хватит. В панике люди бросились к импровизированным киоскам. Напуганные сотрудники киосков начали бросать подарки в толпу, что еще больше усугубило ситуацию. В результате давки, вызванной движением этой огромной толпы, почти 1400 человек были раздавлены, более 900 ранены. По иронии судьбы, сувениры, которые раздавали в тот день на Ходынском поле, можно до сих пор найти у парижских антикваров.
Отец учился на рабфаке при Московском архитектурном институте, специально открытом для детей рабочих и крестьян. Мы можем многое говорить о революции и Советском Союзе, но одно неоспоримо: в области образования и науки это был несомненный успех. Благодаря государственной политике миллионы людей незнатного происхождения смогли получить хорошее образование и добиться успеха в жизни.
На рабфаке мой папа попал в одну группу с дочерью Никиты Хрущёва Юлией. В то время ее отец был первым секретарем Коммунистической партии г. Москвы, всемогущим человеком. Папа рассказывал мне, что Юля приглашала его к себе домой – в большое серое здание напротив Кремля. Таким образом он познакомился с семьей Хрущёва.
В этом же здании жили и другие руководители Советского Союза. Его называли «домом на набережной» из-за расположения на набережной Москвы-реки.
Этот дом знал разное: в темные годы сталинских репрессий, в 1937–1938 годах, у его жильцов замирало сердце при малейшем хлопанье дверей автомобиля, когда сотрудники НКВД в середине ночи забирали с собой несчастных людей, которые исчезали потом навсегда. Писатель Юрий Трифонов прекрасно описал эту тяжелую атмосферу в своем знаменитом романе «Дом на набережной».
В доме Хрущёвых мой отец познакомился с матерью Юлии, Ниной Петровной, милой и приветливой женщиной. Но он никогда не встречался с отцом Юлии, который работал допоздна, как это было принято при Сталине, когда сам вождь оставался в своем кабинете в Кремле далеко за полночь.
После окончания рабфака Юля и мой отец потеряли друг друга из виду: каждый пошел своей дорогой. Они встретились только один раз, годы спустя, в 1961 году, на приеме в Кремле. Никита Хрущёв был на пике своей славы, во главе Советского государства. Юлия была очень рада встрече со своим другом юности. Она хотела познакомить его с отцом. К сожалению, он был занят в этот момент с иностранной делегацией. Отец запомнил фразу, которую сказала Юлия: «Я рада за тебя. Если ты здесь, значит, жизнь твоя удалась!»
Годы учебы на рабфаке были очень важными для формирования моего отца. Он очень любил искусство, особенно оперу. Папа рассказывал мне, что тратил все свои небольшие деньги, чтобы пойти в Большой театр. Он покупал себе место на галерке, откуда с восторгом смотрел спектакль. Знал арии большинства опер наизусть. У него самого был красивый баритон. Я часто слышал, как он напевал в ванной за бритьем.
Несколько слов о происхождении фамилии Орлов. Легенда гласит, что основатель семьи был мужественным стрельцом, который участвовал в восстании 1698 года. Это было смутное время. Стрельцы хотели посадить на трон России принцессу Софью и оттеснить ее младшего брата Петра, который вошел в историю под именем Петра Великого. Но Петр раскрыл заговор, повстанцы были арестованы и сотнями казнены на Красной площади. Рассказывают, что Петр Великий, проезжая на коне по площади, увидел, как храбрый мужчина взошел на эшафот и толкнул ногой, как мячик, голову обезглавленного перед ним заговорщика. Будучи свидетелем этой сцены и полный восхищения мужеством этого человека, Петр Великий остановил казнь и со словами «Какой орел!» помиловал заговорщика.
