ушах. Но старик между делом довольно отметил, как ловко они управились, когда резкая волна чуть не занесла лодку на опоры причала, так что на боль парни даже не обратили внимание.
Энгуль наказал вытащить лодку на берег, чтобы очистить и законопатить. Было непросто — пришлось звать подмогу. Мальчишки крутились рядом, желая помочь, хотя только мешались. Они убежали от Льёта Беззубого, ворчливого охотника, живущего на отшибе в пропахшей кровью и помётом хижине.
К тому моменту, когда закончили чистку, непогода сменилась на удивление ясным солнцем и приятным освежающим ветерком. Ингвар и Сёльви направились за просмоленной шерстью — её заготавливала Ингигерд, сестра Ингвара.
Сёльви явно торопился поскорее добраться до места, что не прошло мимо Ингвара. Сестра была невероятно красивой — голубые, словно само небо, большие глаза украшали точёное лицо с высокими скулами, как бриллиант украшает золото; тёмные крепкие волосы опускались до поясницы, развевались, подобно морю. А голос!.. Когда Ингигерд напевала, сидя за пряжей, проходящие мимо забывали, куда шли, останавливались, чтобы насладиться чудесными мелодиями.
Поэтому Сёльви едва ли не бежал навстречу вёдрам с просмоленной шерстью. Он далеко не единственный, кто всем сердцем желал Ингигерд, но только своего лучшему другу Ингвар мог позволить это. Правда, для такой красавицы должно быть подобающее приданое, но откуда его взять двум сиротам? Их отец погиб в стычке с ярлом соседних земель, а мать ещё несколько зим назад забрала лихорадка. С малых лет на Ингвара свалилась ответственность не только за самого себя, но и за сестру.
Энгуль заботился о них, хоть и делал это как бы невзначай — начал обучать Ингвара рыболовному ремеслу, подкармливать, даже показал, как держать оружие в руках. А когда напивался с горя, ночами напролёт рассказывал о своих былых подвигах, мешая спать. Но Ингвар ни разу не пожалел об этом. Он мечтал отправиться в далёкий вик, сразиться с неведомыми врагами и завладеть богатой добычей. Представлял себя на месте сильного, грозного Энгуля, разрубающего своих противников двуручной секирой. Никто не сможет устоять перед ним, когда придёт время!
Сёльви уже на десяток шагов обогнал его. Слишком уж спешил. Однако прежде чем увидеть девушку, юноши услышали её голос. Нежный, сладкий, словно мёд, растекающийся в груди теплом. Сёльви даже замедлился, но скоро оправился и устремился во всю пору. Ингвару пришлось последовать за ним.
Ингигерд только закончила смолить последнее ведро шерсти, и теперь с трудом оттирала с рук липкую субстанцию. Ей помогал раб, привезённый несколько лун назад — смуглый, с большим носом, он смешно коверкал слова, но неплохо разговаривал на их языке. Говорил, что прибыл из далёкой страны, настолько великой, богатой и могучей, что прочие меркли перед ней. Себя называл ромеем, целителем, предлагал доказать мастерство, но жрец строго запретил ему касаться больных.
— Если доверимся чужаку, его христианский бог наведёт на нас беду! — слишком уж рьяно возражал старый Болд.
Но Ингигерд убедилась в словах ромея, когда сильно захворала и три дня не вставала с постели. Тогда, отчаявшись, брат позволил ему заняться лечением.
Девушка вскочила, когда Сёльви выпрыгнул из-за угла, затем мимолётный испуг сменился краткосрочным гневом, и в незадачливого паренька полетели брызги холодной воды. Ингвар увидел забавную картину и захохотал, за что тут же получил свою порцию ледяных капель.
— Зачем так пугать?! — Ингигерд насупилась, ноздри раздулись, губки сжались. Но она казалась только прекраснее.
— Ого, ты уже всё сделала! Молодец, сестра! — Ингвар пропустил возмущения мимо ушей. — Понесли! До темна надо управиться. И ты, раб, помогай! Нечего прохлаждаться!
Ингвар с ромеем потащили увесистую ношу обратно к берегу, пока Сёльви всеми силами пытался задержаться: то вздохнёт многозначительно, то разомнётся, мол, мышцы затекли… Пока со стороны холма, над которым уже виднелась лишь голова Ингвара, не донёсся раздражённый зов.
Теперь им предстояла долгая, нудная работа. Пальцы покрывались смолой, липли друг к другу, нос резало такой же липкой вонью, одежда вся испачкалась. Энгуль, к тому же, постоянно бродил неподалёку, то и дело прикладываясь деревянной ногой по чьей-либо заднице, когда один из них что-то делал неправильно. Да так ловко выходило! Увернуться не получилось ни разу.
— Осторожно, не спеши! — ворчал старик. — Не забивай паклю, а толкай, чтобы дерево не испортить! Не суй слишком много, а не то трещина пойдёт!
Когда лодка была готова, Ингвар не мог сказать точно, от чего больше устал — от работы или от вечно причитающего наставника. Солнце уже клонилось к закату, небо окрасилось красными оттенками. После тяжёлого дня наконец удалось уединиться на вершине лесистой возвышенности, у подножия которой и раскинулось поселение. Ингвар любил сидеть здесь, на большом валуне, и наблюдать. Наблюдать, как внизу снуют его соседи и знакомые, как дети нехотя разбредаются по домам под клич матерей, как загораются очаги, пускают в небо клубы дыма. Как жизнь замирает, готовясь ко сну.
Обычно это место расслабляло, выветривало из головы все мысли. Но только не сегодня. Почему-то Ингвар не мог унять тревогу.
— Знала, что ты здесь.
— Инги!
Сестра вырвала его из раздумий. Однако лишь она могла не вызвать при этом ни капли раздражения.
Ингигерд села рядом, развернула свёрток, достала кусок пышного хлеба. Даже остывший, он ударил таким аппетитным ароматом, что живот заурчал от внезапного голода.
— Ты сегодня сам не свой.
Ингигерд с улыбкой наблюдала, как брат вгрызается в хрустящую корочку.
— Ага… сам не знаю почему.
Ингвар опять задумался, даже прекратил есть. Но сестра снова оборвала его, взъерошив волосы.
— Эй, ты чего?! — парень вскочил, чуть не выронив хлеб. Но в ответ лишь полился задорный девичий смех.
— Ты такой серьёзный, братишка! Не смогла удержаться, прости.
Широкая грудь юноши расширялась и сжималась, сдерживая вспыхнувшее возмущение. Пару мгновений. Потому что потом небесная синева её взгляда растворила мимолётное недовольство. Игнвар лишь обиженно хмыкнул и уселся обратно.
— Не сердись, братишка, — нежные пальцы сжали грубую мускулистую руку, от которой до сих пор разило смолой. — Всё будет хорошо.
Ингвар обнял сестру покрепче, ощутил тепло родного человека. Душа начала успокаиваться.
— Да, Инги. Всё будет хорошо.
━─━────༺༻────━─━
Крик вырвал из сна. Ингвар не сразу понял, что произошло, а когда дошло — не мог поверить. Но удар о входную дверь, за которым последовал предсмертный хрип, развеял все сомнения.
Он вскочил с постели, отыскал в темноте топор.
— Что случилось?! — Ингигерд смотрела на него испуганными глазами, взъерошенные волосы спадали на ночную рубаху.
— Спрячься!
Он прижался к балке, готовый накормить железом первого, кто ворвётся внутрь.
— На нас напали?!
— Прячься!
Мимо пронеслась лошадь, стрела воткнулась в стену,
