семейство (кроме Александра) было в сборе. Не успевшее улечься волнение, вспыхнуло вновь среди семей старого дворянства.
— Да что это такое, — сокрушалась Антонина Бориславовна Кириваткина, во время прощания с умершей; Екатерина Бориславовна являлась ей родной сестрой. — Два мертвеца подряд в одном доме. — Что же ждёт вас? — обращалась она к живым Орловым с болью в сердце.
— Будь что будет, — хмуро ответила Надежда, утирая распухшие от слез глаза. — Жить будем, вот что.
Никто не стал ей возражать.
А следующим утром почтой пришло то, что поселило в сердцах домочадцев смуту. И стало ясно, что Александра уже давно нет в столице. Письмо от Тайной канцелярии было написано на плотной бумаге с императорской печатью. Владимира просили незамедлительно прибыть в Царь — Град. Это звучало скорее, как приказ, нежели просьба.
— Не уж то Саша где оступился? — хмуро пролепетала тётушка Мария. — Готовиться ли нам к войне?
— Ну что же вы, душенька, — стал утешать её дядюшка Лев. — Если б так, разве бы мы с вами сейчас здесь сидели?
Владимиру было дурно, он уже чувствовал, как на его шее затягивается петля.
— Петя, — обратился он к младшему брату, — иди к окну, послушай ветер. Я совсем не разбираю его сбивчивого шёпота.
— Он говорит о переменах, — сказал вскоре вернувшийся Петр.
Владимир вздохнул.
— Он уже который день шепчет об этом, — удрученно сказала Вера. — Разве мало нам перемен?
— Видимо мало, — сболтнул Семён за что получил укоризненный взгляд от своего отца.
— Юноша, — строго сказала тётушка Мария, — тебя не стали терпеть в пансионате, но терпят в этом доме, так, что прояви уважение.
Лицо Семёна покрылось алыми пятнами, и он пристыженно, опустил взгляд.
— Почему вы так меланхолично настроены? — спросила Надежда. — Перемены не всегда плохо. Поживем — увидим.
— Я поеду в столицу прямо сейчас, — поднялся Владимир. — Лучше всё узнать, как можно скорее, чем мучиться догадками и страхами.
— Но позволь, — поднялась следом Надежда. — Ты приедешь только к вечеру, всё уже будет закрыто.
— Переночую в столичном доме. А вы пока оставайтесь здесь. Ни шагу за ворота, — он выразительно посмотрел на Надежду.
— Куда же я денусь, — тяжело вздохнула она.
Дворовые быстро запрягли карету, и Владимир, взяв с собой лишь отцовскую трость, попрощался с родными и двинулся по дороге, подгоняемый ветром. В столицу Империи — Царь — Град, он действительно прибыл, когда солнце уже клонилось к закату. Фонарщики делали свою работу. Повсюду сновали горожане, занятые делом. Резко ощущался контраст города и сельской местности. Здесь было слишком оживленно. Каждый день жизнь в Царь — Граде кипит и бурлит, замирая лишь на мгновение перед рассветом.
Последний раз Владимир был в столице полтора года назад, когда Надежда выходила замуж.
Карета, мерно стуча колесами по мостовой, держала направление не в сторону Юстинии, где в основном жило новое дворянство, и даже не в сторону Березовой Рощи, где недвижимость приобретали люди науки и искусства. Столичный дом Орловых располагался на берегу реки Визы, что делила город пополам, раскидывая сеть каналов.
Большую роль в выборе места сыграла близость к зданию Тайной канцелярии, которая занималась уничтожением всего запретного, противоречащего простым человеческим законам, включая колдунов. И как бы странно это не звучала, но Орловы ею заправляли. Это была тяжелая работа, где без двойных стандартов и бутылки чего — нибудь горячительного было не обойтись.
Владимир оставил при себе карету и кучера, потому что в столичном доме из слуг были только камердинер и немая служанка. Первым делом он отправил записку в Тайную канцелярию, что появится на их пороге завтра, не раньше девяти утра. Разумеется, он не забыл и про домашних, черкнул под крышкой часов, что хорошо добрался и все подробности сообщит им в следующим письме.
Из-за постоянного нахождения в доме прислуги, которая сполна отрабатывала свое жалование, он был чистым и уютным. Но к сожалению, это обстоятельство никак не сглаживало плохого предчувствия Владимира. В городе совершенно не ощущалось природы. Река, текущая почти под окнами дома, была загрязнена людьми и её голос был практически не слышен. Лише ветер, летающий, где ему вздумается, мог помочь Владимиру, но тот зачастую не понимал его сбивчивого шёпота. И с туманом, как дома, не поболтаешь, здесь повсюду люди. Они смотрят, суют свой нос в чужие дела и будут преисполнены гордости, сдав тебя псам Тайной канцелярии, как особу, угрожающую Империи.
Камердинер сразу рассказал Владимиру, что дня четыре назад приезжал Александр. Он ездил в Тайную канцелярию, по возвращению не стал обедать, просидел весь день и ночь в кабинете и уехал, как только рассвело, взяв с собой только деньги и немного еды. Этими словами камердинер развеял последние крупицы надежды на возвращения Александра.
Уезжая он точно знал, что рано или поздно кто-то из Орловых появиться в столичном доме. И был уверен, что это будет именно Владимир. Александр оставил младшему брату кипу документов, часы с семейным гербом и записку:
«Дорогой Владимир, нижайше прошу прощения у тебя и семьи. Вернусь с попутным ветром.
Твой брат Александр»
Всё было очень сумбурно. Сколько бы надежд и мечтаний не было бы у Александра, он никогда бы не оставил семью. Владимир путался в собственных мыслях. И понимал, что выхода у него из сложившегося положения не осталось. Он перебирал документы с печатью Тайной канцелярии и инструкции брата, едва разбирая слова.
Он никак не мог собраться. Как сказать об этом домашним? Что они почувствуют? Может солгать? Эти и другие тревожащие его мысли не давали Владимиру сосредоточиться на работе. Он чувствовал себя пауком в банке, которого поймал Семён и собирается отнести в подвал к Петру.
Утром был туман, но какой-то жидкий, совсем не как в Сиреневом Саду. У него ничего не получилось узнать. На завтрак Владимир выпил лишь чашку чая и отправился в тайную канцелярию.
Его там встретили, как самого императора. С почетом, с блеском. Пусть чего — то подобного следовало ожидать, но все же было непривычно. В сущности, он и был для них своим императором, что решал их судьбы. Теперь он заправлял маленьким мирком под названием тайная канцелярия.
За этим потянулись аудиенция у императора, приглашение на придворные балы и вечера в самые прославленные салоны города. Владимир не любил всевозможные празднества, как это было с его братьями и сестрами. Но должность обязывала его принимать приглашения, как старого, так и нового дворянства. Он посещал вечера, облачившись в строгий камзол из черного шелка, демонстрируя свой траур.
За всеми приемами, работай в тайной канцелярии, где не день, то
