втором отделении сеанса, говорят, должны были подавать шампанское и антре из гусиной печени и поэтому дожить хотелось всем.
— Разрешите мне? — пробиваясь сквозь плечистых юнкеров, к мадам вышла пожилая женщина.
Многие зашептались:
— Сама княгиня!
Верно, это была она, княгиня Курчатова, мать Павла. Вопрос, который она намеревалась спросить, был уже всем понятен, но ей дали слово.
— Кто тебя убил, Павлуша? — проскрежетала та, глядя куда-то в потолок.
Князя Одинцовской области Павла убили неизвестные пятнадцать лет назад, в период второй смуты. С тех пор много воды утекло, власть города сменилась, волнения были подавлены, размеренность и спокойствие воцарили, чего при молодом и не опытном князе отроду не было.
— Кто тебя убил, родненький?
Шерер закрыла глаза, вновь затряслась ее грудь. Кто-то из господ совсем тихо произнес: «неплохо-неплохо».
— Сейчас он ответит!
Игла начала бродить по буквам.
— «Б»… — шепнул кто-то.
Ему тут же ответили:
— Нет, не «Б», смотри — еще шатается. На «В» остановилась!
— Вяземский! — шепнул третий.
— Нет, не на «В», рядом же! На «Г»…
— Сам ты на «Г»! Ниже пошла — к «П»… Может, Потанин?
Толпа принялась живо обсуждать поведение иглы, а та все не хотела успокаиваться и кружила, рождая множество версий того, кто был убийцей князя.
Обсуждение могло продлиться долго — мадам любила накрутить интригу. Но игла вдруг выпала из рук Шерер, а сама мадам ойкнула. На лице ее вдруг отразилась гримаса ужаса.
— Там! — только и успела крикнуть она, указывая в толпу.
Глаза мадам округлились, в них застыл ледяной ужас.
Собравшиеся забеспокоились, потому что подумали, что мадам увидела призрака. Но она заметила кое-что другое, гораздо страшней привидения.
Из толпы выскочил худой человек в черном кожаном пиджаке. Лицо незнакомца было болезненно бледным, но не эта бледность испугала мадам Шерер. А пистолет, который тот держал в своей трясущейся руке.
— Оружие! — наконец смогла выдавить из себя мадам, отшатнувшись от столика. И завизжала: — У него оружие!
Но было поздно.
Незнакомец выставил вперед пистолет, намереваясь произвести выстрел.
Закричали. Началась толкучка. Все рванули кто куда.
— Пушкин! — дребезжащим голосом окликнул незнакомец графа.
И тот на свою беду оглянулся, привыкший после долгих лет службы к командным голосам.
— Сдохни! — прошипел незнакомец.
Грянул выстрел.
Но судьба вмешалась в час расплаты. Одна из гостей — та самая, что обсуждала отсутствие нижнего белья у Шерер, — обезумев от страха, бросилась к двери, толкнув при этом ненароком и самого стрелявшего именно в тот самый момент, когда он нажимал на спусковой крючок.
Рука незнакомца дернулась. Пуля полетела гораздо ниже цели, прямо в сына Пушкина, княжича Александра…
Ворвавшийся в помещение холодный сквозняк задул свечи, погружая все во мрак.
Глава 2. Живой
Млечная пелена медленно сползала. Я понял, что лежу, хотя должен был… что? Стоять? Висеть вниз головой? Парить облачком в небе? Кто бы знал, что происходит после смерти? Один факт того, что сознание не умерло уже радует — будет над чем подумать ближайшую тысячу лет. Или сколько мне осталось проторчать в аду?
А то, что я в аду я не сомневался. Хотя…
Теплые женские руки прикоснулись живота, поползли вниз. Так, стоп. А это еще что такое? Чьи это руки? Смерти? Дьявола? Его демонов?
Я невольно дернулся, сжал кулаки, пытаясь найти в них свой нож. Но оружия не было, да и тело едва ли сейчас меня слушалось. Слабость, оцепенение. Не до конца еще видимо отошел от прыжка в плазму.
Мягкие, нежные ладони незнакомки — я был уверен, что это именно девушка, — опускались все ниже и ниже, пока не обхватили…
— Э-экх… — хрипло выдохнул я.
— Проснулись, мой господин! — радостно произнес женский голос.
Ага, проснулся. Кажется, жив. Хотя уверенным сейчас хоть в чем-то сложно быть.
Я открыл глаза.
Комната. Такая огромная, что весь мой космический челнок можно на ремонт сюда поставить. Хотя, починкой кораблей тут явно не занимались. Все дорогое, все блестит золотом. И все какое-то старинное, что ли… Нет, не в том смысле, что сыпется и рушится, как все тот же мой корабль, будь он не ладен. А по своей сути. Настолько давно вышедшее из моды, что вновь ставшее модным. Раритет.
Я приподнял голову, глянул на красотку, которая трогала меня. Короткая юбка, вроде спецформы, упругая грудь, обтянутая явно маловатой блузкой. На надзирательницу незнакомка не похожа. Уже хорошо. На демонессу тоже.
— Ты кто? — спросил я, даже не зная, чего ожидать от ее ответа.
А вдруг все же скажет, что она Люцифер и все это — ад?
— Я Марина, ваша служанка, — ответила девушка.
— Моя служанка? — переспросил я, явно не ожидая такого поворота событий.
Конечно, потаскухи с планеты Красный Амстердам могли за отдельную плату тебе и не такое сказать, но я чувствовал, что произнесенное сейчас было не выдумкой.
Я в раю, вот в чем дело.
— Велено было натирать вас маслами, чтобы рана скорее затянулась, — продолжила Марина, немного засмущавшись. — Вот я и… я разбудила вас?
— Что вообще происходит? Где я?
Я напрягся сильней. Потом закрыл глаза, попытался воззвать к линиям эира. Что-то горячее и плотное ударило в мозг, да так, что я едва не упал. Фон был, но точно не эир. Черт, куда же я попал?!
— Вы в доме Пушкиных, — растеряно ответила Марина. И испугано добавила: — В вас стреляли!
Это я помнил. Действительно стреляли — штурмовики по всем направлениям. А потом — пике и плазма. Меня должно было поджарить за одну сотую секунды, превратить в звездную пыль, но…
Что-то явно пошло не так.
Я ощупал себя. Голый.
И какой-то не такой. Где мои шрамы, где мышцы? Тело какое-то, словно бы не мое. Дряблое. Худое.
— Марина, — прохрипел я, догадывавшись о произошедшим. — Ну-ка, принеси мне зеркало. Есть у вас тут зеркала?
— Конечно. Сейчас.
Девушка подала мне просимое, и глянул на самого себя.
— Пожалуйста, княжич.
«Княжич? — отметил я про себя. — Становится все интересней и интересней».
И заглянул в зеркало.
Нет, я не закричал в ужасе — выдержка космического пирата не позволила этого сделать. Но удивился, чего уж скрывать.
На меня смотрело абсолютно чужое лицо, молодое, лет восемнадцати. Прямой нос не в пример моему прежнему, кривому, переломанному, голубые глаза, темные волосы. Кожа бледная, явно ухоженная.
— Марина… — произнес ошарашено я, возвращая зеркало. — Говоришь, мы у Пушкиных?
— Верно, — кивнула девушка, от чего ее шикарный бюст так же плавно качнулся. Боги, и как еще держат эти лямки такой груз?! — В вашем фамильном имении.
Так, это уже становится интересным.
