спала со мной в начале этого месяца? — в голосе Максима звучит неприкрытая ирония.
— Конечно, нет! Как ты себе это представляешь? — закатываю глаза.
— Ну мало ли… Много людей практикуют полиаморные отношения. У меня даже есть одна знакомая супружеская пара, которая решила сделать свой брак открытым.
— И как успехи? — любопытствую я.
— В детали не вдавался, но вроде бы все довольны, — отзывается он, задумчиво потирая подбородок.
— Ну нет, я для таких экспериментов недостаточно прогрессивна, — мотаю головой. — В моем случае произошедшее — это банальная измена, о которой я хочу как можно быстрее забыть. И тебя прошу о том же.
Багиров хмурится, а затем неожиданно выдает:
— А если я не хочу забывать? — говорит с вызовом.
— Максим, прошу, мы же взрослые люди. Наша ночь была ошибкой. Не будем ворошить прошлое.
На самом деле все не так однозначно, как я говорю. У наших с Мироном отношений есть свои особенности, которые обычным людям, наверное, покажутся странными.
Начнем с того, что мы вместе уже десять лет (да-да, так долго) и до сих пор не женаты. Более того за все это время мы ни разу всерьез не обсуждали возможность съехаться, узаконить отношения или, скажем, завести ребенка. Мы словно зависли в каком-то пограничном состоянии между любовью и дружбой, когда партнер вроде приятен и интересен, но в то же время не настолько, чтобы связывать с ним жизнь штампом в паспорте.
Безусловно, мы с Мироном любим друг друга, но какой-то своей, только нам двоим понятной любовь. Нам хорошо вместе, секс по большей части заканчивается обоюдным оргазмом, а определенная дистанция, которую мы держим, помогает сохранить этакую свежесть отношений. Мы не контролируем друг друга, не скатываемся в бытовые разборки и почти не ругаемся. Это ли не счастье?
Знаю, что вы сейчас скажете. Мол, а где же твоя хваленая любовь, если ты так легко изменила Мирону с Багировым? Вопрос, бесспорно, резонный, но давайте рассуждать по-взрослому. Любовь и секс — не тождественные понятия. Мирон — моя родственная душа, а Максим — просто единоразовая животная вспышка.
Понятно, что с моей стороны это некрасиво, подло и жестоко, но… Так бывает. Поэтому попрошу без осуждения: собственная совесть и так уже изрядно потрепала мне нервишки.
— А ты, оказывается, оторва, Орловская, — изумленно покачивает головой Багиров. — Маленькая испорченная оторва.
— А ведь когда-то про меня говорили: «Ах, какая хорошая девочка»! — хмыкаю я, аккуратно разрезая стейк. — Сглазили, наверное.
— Да, сглаз — дело страшное, — иронизирует Багиров, а затем, сделав небольшой глоток кофе, добавляет. — Ну ладно, София, твоя взяла. Давай обсудим работу.
***
Ресторан мы покидаем спустя сорок минут жарких споров на тему разницы благородного стиля и кричащей вычурности. Насмотревшись на всякие хипстерские полухостелы-полуотели в Европе, Багиров загорелся идеей реализовать что-то похожее в России. Якобы сейчас среди представителей высшей прослойки не только чопорные снобы, но и вполне себе продвинутые ребята: айтишники, блогеры, артисты. Они не хотят останавливаться в отелях а-ля московский «Националь». Им нужно нечто концептуальное, яркое и соответствующее духу времени.
Я пыталась объяснить Багирову, что делать ставку на самобытность слишком рискованно и что у отеля с классическим дизайном гораздо больше шансов на финансовый успех. Однако он остался глух к моим аргументам. Накидал мне в мессенджер несколько десятков непонятных фотографий для примера и дал задание подготовить новые эскизы к концу следующей недели.
— Мы, конечно, постараемся, но не факт, что успеем, — ворчу я, выходя на улицу. — Тут работы непочатый край.
— Лучше бы вам успеть, София, — ухмыляется Багиров. — Это я только с виду такой добренький, а если рассвирепею — добра не жди.
— Отлично. Уже и угрозы пошли, — вздыхаю.
— Ну что ты? Какие угрозы. Это просто плановая трепка. Так, для профилактики. Я же как-никак твой начальник.
— Ты мой клиент, — многозначительно приподнимаю брови. — Не зарывайся.
Спустившись по ступенькам, выхожу на тротуар и только собираюсь сделать очередной шаг, как вдруг неожиданно спотыкаюсь об собственную туфлю. Глупо взмахнув руками, приземляюсь на колени, а затем громко и нецензурно выругиваюсь.
Эх, ну что за ерунда?! А, понятно… Чертов каблук застрял в щели между брусчаткой. Очень, блин, вовремя!
Колени и ладони, которые я выставила вперед в момент падения, горят острой болью, а щеки схватываются жарким предательским румянцем. Вот же неуклюжая! Растянулась прямо посреди улицы!
— София, ты как? В порядке? — над самым ухом раздается обеспокоенный голос Багирова.
Он осторожно придерживает меня за локоть, помогая подняться.
— Нормально-нормально, — приговариваю я, потирая ушибленное место. — Жить буду.
Оглядываюсь по сторонам в поисках сумки, которая выпала из рук при падении, и, увидев ее, ощущаю, как только что прихлынувшая к лицу кровь махом отливает обратно. А все потому, что сумка не просто распласталась на дороге, но и широко распахнулась, явив миру свое содержимое: влажные салфетки, расческу, зеркальце, пудру и… Коробки от тестов на беременность! Аж три штуки!
Делаю рывок, намереваясь подобрать разбросанные вещи, но Багиров меня опережает. Присаживается на корточки рядом с сумкой и вперяется озадаченным взглядом в то, что явно не предназначалось для чужих глаз.
— Это… Твое? — интересуется он, крутя в руках одну из розовых коробочек.
— Отдай сюда! — выхватываю ее и засовываю обратно в сумку. — Тебя в детстве не учили, что чужие вещи трогать нехорошо?
— Зачем тебе три теста на беременность? — проигнорировав мою возмущенную реплику, продолжает он. — Орловская, ты что, беременна?
Он поднимает на меня пытливый взгляд, под которым я начинаю ощущать себя жалкой букашкой, загнанной в угол.
— Конечно, нет! Что за глупости? — как можно безразличней бросаю я. — Это я просто… Просто для подруги купила.
— Ага, а заодно и использовала. Тоже для подруги, — его тон полон сарказма.
— Чего ты прицепился? — огрызаюсь я. — Это мои вещи и мое дело. Тебя вообще никаким боком не касается!
— Еще как касается, — карие глаза недобро сверкают. — Если ты беременна, то этот ребенок вполне может быть моим.
— Да я не беременна! — восклицаю гневно.
— Тогда покажи сам тест. Хотя бы один из трех.
— Ничего я тебе показывать не буду! И вообще, не слишком ли ты много на себя берешь? Мы переспали один раз, а ты уже возомнил себя хозяином моей жизни! — злобно цежу я. — Все, я пошла, мне на работу пора.
Недовольно поджав губы, устремляюсь к машине, но сильные пальцы Багирова стальной хваткой удерживают меня за локоть:
— София, не лги мне. Если ты все-таки беременна, я непременно выясню, чей это ребенок — мой или того рохли, который за столько лет не удосужился сделать тебя по-настоящему своей.
— Оставь меня в
