— Не пытайся строить из себя равную мне, — выговорил, отпустив так же резко. — Ты и твой брат — мусор. Я могу трахнуть тебя, прикончить и отвезти на ближайшую свалку. Никто даже искать не будет.
Сердце чуть слышно колотилось у самого горла. Его лицо было сантиметрах в двадцати от моего, а ладонь лежала на бедре.
Вместо ответа с губ у меня сорвалось что-то жалкое и неразборчивое. Он опустил взгляд к моей груди. Поморщился и завёл двигатель.
Ни жива ни мертва, я вжалась в угол сиденья. Болтавшаяся на коленке скатерть соскользнула к ногам. Надо было поднять её.
— Возьми пиджак, — словно прочитав мои мысли, бросил Герман. — На заднем сиденье.
Я не послушалась. Подняла тряпку и опять набросила на себя, чувствуя, как с промокшего края по голени потекла струйка грязной воды.
Настаивать он не стал. Это было отвратительно. Хотелось стереть её, только для этого надо было пошевелиться. А шевелиться я не решалась. Капля ползла всё ниже — по щиколотке, к стопе, холодная ткань прилипла к коже.
— Надо было накинуть твоему братцу пару сотен, — сворачивая во двор, выговорил Герман.
Герман Вишневский. Так было написано в бумагах. Но было там ещё кое-что, о чём я каким-то чудом додумалась умолчать.
Украдкой посмотрела на его руки, на широкие запястья, на чёткий профиль.
Он повернулся. Так внезапно, что я не успела притвориться, что не рассматривала его. Сердце опять подпрыгнуло. Само собой я сдвинула вместе коленки.
— Хочешь, я скажу тебе, что сейчас будет? — от голоса его внутренности покрылись ледяной коркой.
— Не надо мне ничего говорить, — огрызнулась я.
Вышло по-детски.
У него дёрнулся уголок губ.
— Я всё-таки скажу, — он плавно остановил машину у чернеющего дырой вместо двери подъезда. — Сейчас ты поднимешься к себе. Возьмёшь всё, что должна взять и вернёшься обратно. На это у тебя есть ровно пять минут. Если через пять минут тебя не будет, я тоже поднимусь. И мы поговорим ещё раз. Но разговор у нас будет уже другим. — Он бросил взгляд на запястье. — Время пошло, Вероника.
— У меня нет ключей, — выдавила я. Их у меня действительно не было. Брат выволок меня из дома, не дав взять даже рюкзак.
На колени мне упала связка. Я недоверчиво посмотрела на неё. На Германа. Он кивком указал на дверь.
Я помедлила всего мгновение. Пять минут. Предполагать, каким может быть разговор в квартире, не хотелось. Тем более, что в квартире…
Схватила ключи и стремглав вышла на улицу. Как была босая, бегом бросилась к чёрной дыре. Несколько дней назад дверь ещё была, а потом куда-то делась. Ставить новую никто не спешил. Лампочки были выкручены уже давно. Не помню, когда тут был свет в последний раз.
Зная, что ничего не смогу разглядеть, я всё-таки оглянулась на машину. Увидела только нечёткие очертания. И демоническо-чёрные глаза. Нет. Не увидела, просто почувствовала, что он смотрит на меня. Сжала ключ в ладони и бросилась вверх по ступеням.
С трудом попав ключом в замочную скважину, я отворила дверь. Влетела в квартиру и, только оказавшись внутри, смогла выдохнуть. Чувства защищённости не было. Только одно — трезвое понимание, что я должна бежать. Стоит брату и его дружкам вернуться, мне конец.
Меня трясло от холода, от страха. Прокатившийся по подъезду грохот стал последней каплей. Задрожав, я прижала ладонь к губам и заскулила. Слёзы текли по лицу крупными каплями, и поделать с ними я ничего не могла.
— Что теперь? — спросила я в пустоту. — Господи…
Только я бросилась к комнате, дверь открылась.
— Вероника, это ты? — раздалось негромкое.
Я обернулась на звук раздающихся из подъезда голосов. Показалось, что среди них я слышу голос Леонида. Нет. Показалось. Наощупь нашла выключатель и ударила по нему.
— Давай, — зашептала судорожно, опускаясь перед потирающим глаза младшим братом на корточки. — Только тепло одевайся. Давай, Платон, — схватила его за плечи.
— Почему на тебе это, — он нахмурился, пытаясь рассмотреть меня.
— Это неважно, — толкнула его обратно к комнате. — Быстро! Собирайся! Собирайся! — уже прикрикнула.
У меня не было ни денег, ни родных. Только два брата — старший, который сегодня продал меня, как последнюю шлюху, и младший, жизнь которого полностью зависела от меня.
У меня не было друзей, только приятели, не способные помочь. И дома у меня тоже не было. Больше нет. Потому что здесь оставаться мне было нельзя. И Платону тоже.
Залетев вслед за братом в спальню, я схватила из шкафа первый попавшийся свитер, следом джинсы. Нашарила средь одежды мужской бумажник.
— Вероника, что с тобой? — Платон стоял рядом, задрав голову.
— Ничего, — быстро ответила я. — Ты оделся? Одевайся! Ты слышал, что я тебе сказала?!
— Ника…
— Одевайся! — вскрикнула нервно, на всхлипе. — Он — наш единственный шанс.
Брат непонимающе хмурился. Я мотнула головой, всучила ему толстовку.
Герман Вишневский — наш единственный шанс. Герман и… прижала к груди бумажник. И то, что ему нужно от меня.
Глава 2.1
Герман
— Мелкая дрянь, — процедил я, подкуривая.
Отведённые девчонке пять минут истекли, а её до сих пор не было. Ни звука, ни намёка на движение. Если она решила снова обвести меня вокруг пальца, зря. Я не в том настроении, чтобы церемонится с ней.
Затянувшись, вгляделся в темноту. Различил звук, похожий на хлопок двери, и мрачно хмыкнул. Нет, всё-таки доля здравого смысла у пигалицы есть.
Оперевшись о внедорожник, я стал ждать, когда она появится. Ждать пришлось недолго.
— Где… — я было подался к ней.
Но не успел подойти, следом за ней из подъезда появился пацанёнок. Это ещё что за чертовщина?!
— Этого ты нахрена притащила?
Глаза девчонки враждебно сверкнули. Ладонь опустилась на плечо соплёныша. Вскинув голову, она решительно посмотрела на меня. Мне это не понравилось.
— Затем, что мы едем к тебе.
Не помню, чтобы мы с ней переходили на «ты». Тем более не помню, чтобы я звал её в гости. Однако воинственность, с которой она смотрела на меня, не оставляла сомнений в том, что я понял её верно. Девчонка заняла оборонительную позицию. Я молча курил, сквозь дым рассматривая её скрытое тенью лицо. Отчётливо видны были только огромные глаза. Ещё в машине обратил внимание, что глаза у неё чуть ли не на половину хорошенького личика.
Она оказалась даже безрассуднее, чем я считал. Утро у меня не задалось с самого начала. Сперва подвела кофемашина, потом сорвалась важная встреча. Девчонка выбрала не лучший день для того, чтобы развести меня на деньги. Да и чёрт бы с ними, с деньгами! В бумажнике, который она вытащила у меня на заправке, было кое-что поважнее. Полный бак обошёлся мне дороже, чем можно было рассчитывать. Улыбаясь, она заливала бензин. Я отошёл, чтобы расплатиться, а спустя пару часов понял, что бумажника нет. Девчонки на заправке к этому моменту тоже не было. Пришлось подключить кое-какие связи, чтобы найти её.
