люди отлучаются от сангхи официальным актом, именуемым ukkhepaniyakamma, либо они принимают решение уйти сами. Также есть только два основания для того, чтобы снова объединиться в единую сангху: либо отменяется акт отлучения, либо люди принимают решение объединиться самостоятельно. Итак, согласно Винае, пять бхиккхуни, принадлежащие к любой из традиций, могут собраться вместе, чтобы провести церемонию монашеского посвящения для новой бхиккхуни. При этом цвет одеяний, которые будет носить монахиня, и обряды, проводимые после окончания церемонии, не имеют никакого отношения к законности посвящения.
Таким образом, около восьмисот лет назад тхеравадинские монахини из Шри-Ланки провели обряды посвящения в бхиккхуни женщин в Китае, тем самым основав линию передачи в этой стране. В итоге шри-ланкийские монахини, по-видимому, вернулись на родину, в то время как их протеже в Китае продолжили постепенное развитие линии передачи, в которой на протяжении веков появились отличительные обряды, одеяния и толкования учения, которые в совокупности теперь воспринимаются как махаяна. Но важно отметить, что они сохранили в неприкосновенности саму церемонию посвящения, и все четыре её обязательных условия до сегодняшнего дня никогда не нарушались.
Главным аргументом возражающих против посвящения женщин в монахини является отрывок из Палийского канона, в котором Ананда просит Будду дать монашеское посвящение мачехе Будды, Махападжапати Готами. «Если мы дадим посвящение женщинам, то буддизм просуществует только пятьсот лет вместо тысячи», – ответил Будда, согласившись выполнить просьбу Ананды лишь после того, как тот спросил, правда ли, что женщины способны достигать пробуждения наравне с мужчинами. Эта история отсутствует и в китайской, и в санскритской версиях текста, потому я, как и многие другие, считаю этот фрагмент позднейшей вставкой в Канон, а не словами самого Будды, который, как известно, никогда не делал предсказаний. И даже если Будда сказал такое, то он явно оказался неправ!
В другом месте Канона приведён сильный аргумент в пользу посвящения женщин. Вскоре после того, как Будда достиг пробуждения, его посетил Мара.
«Окей, я вижу, что ты достиг пробуждения, – сказал Мара. – Но зачем кого-то учить? Это вызовет у тебя лишь головную боль».
«Я покину этот мир лишь после того, как установлю четыре столпа учения, – ответил Будда. – Сангху монахов, сангху монахинь, сангхи надёжных мирских последователей и последовательниц».
Сорок пять лет спустя Мара вновь посетил Будду и напомнил ему о данном обещании.
«Ты преуспел, – отметил Мара. – Вот тысячи монахов и монахинь, а вот – сотни тысяч мирских последователей. Теперь ты можешь покинуть этот мир». И три месяца спустя Будда поступил именно так.
Среди своих целей после достижения пробуждения Будда особо упоминает создание сангхи для женщин, равной мужской сангхе. Именно в этом заключался смысл его учения.
Моя сангха и я были убеждены, что возрождение полного посвящения для женщин не нарушает никаких законов. Чтобы провести посвящение, мы пригласили пятерых бхиккхуни из Сан-Франциско, и они провели прекрасную, очень трогательную церемонию.
«Ну наконец-то! Наконец-то! – восклицали миряне из нашей сангхи. – Нам нравится буддизм тхеравады, но то, как вы обращались с женщинами, было отвратительно».
Многие люди из нашей традиции ждали этого всю свою жизнь. И теперь они видели, как это происходит у них на глазах.
Лично для меня появление полностью посвящённых бхиккхуни было чрезвычайно волнительным событием. Я чувствовал, что буддизм будет неизмеримо обогащён этим.
В нашей традиции есть множество великих учителей-женщин. Одна из наиболее дорогих мне – Патачара, также известная как Бродяжка. Она была родом из аристократического семейства, но полюбила хорошего человека из низшего класса и против воли своих родителей сбежала с ним. Когда она забеременела второй раз, то попросила своего мужа отвезти её в родительскую деревню, чтобы они помогли ей при родах.
Схватки начались раньше времени, и Патачара родила ребёнка, когда они с мужем ещё находились в дороге. Во время родов разразилась сильная буря. Когда муж Патачары отправился нарубить веток, чтобы построить временное убежище, его укусила ядовитая змея и он умер. После родов Патачара продолжила своё путешествие в родительский дом, но дорогу ей преградила река, сильно разлившаяся из-за дождей. Она не могла перенести на руках через реку обоих детей сразу, поэтому сначала пошла на другой берег с новорождённым. Когда она уже возвращалась за старшим сыном, то увидела кружившего над головой ястреба. Она стала размахивать руками и кричать, стараясь отогнать хищную птицу. Ребёнок же подумал, что мать зовёт его, вошел в реку и был унесён потоком. В этот же момент ястреб схватил новорождённого и унёс его в небо.
Патачара продолжила свой путь в родительскую деревню, не зная о том, что они тоже погибли, когда во время бури рухнул их дом. Известие о смерти родителей повергло её в безумие. Она сорвала с себя одежду и швырнула её на землю. Так она стала бродяжкой – безумной женщиной в лохмотьях, еле прикрывающих её тело, скитающейся между деревнями.
Однажды Патачара увидела Будду, который давал учение в роще Джета. Мирские последователи, слушавшие Будду, хотели прогнать её, полагая, что почти полностью нагая женщина может соблазнить монахов. Но Будда подозвал Патачару и призвал восстановить осознанность. Безумие покинуло её, и она склонилась к ногам Будды. «Смерть людей, которых мы любим, неизбежна, – сказал Будда. – Тяготиться или расстраиваться из-за этого – пустая трата жизни. Никто не сможет защитить нас от судьбы, которая нас ожидает. Поэтому мы должны вступить на путь, ведущий к Ниббане».
Патачара приняла эти слова близко к сердцу и сразу же попросила Будду о монашеском посвящении.
На этом её история не заканчивается. Патачара достигла пробуждения в момент, когда пламя её масляной лампы однажды внезапно погасло. Её стихотворение в «Тхеригатхе», собрании стихов пробуждённых монахинь, заканчивается следующими строками:
Вот она! Ниббана маленькой лампы!
Освобождение взошло! Моё сердце свободно!
История Патачары произвела на меня огромное впечатление. Это была женщина, потерявшая всё, но сохранившая способность различать мудрость и сумевшая достичь пробуждения. Её история показалась мне совершенной притчей о духовном пути: отбрасывание жизни ради её обретения, поиски счастья и истины за пределами неизбежного страдания и бесконечного душераздирающего цикла рождения и смерти. В момент, когда лампа погасла, Патачара обрела последний крошечный кусочек Дхаммы, в котором она нуждалась. Боже мой, через что ей пришлось пройти!
«Почему же у нас сегодня нет таких бхиккхуни?» – подумал я. Эта мысль возвращалась ко мне на протяжении многих лет. И вот, когда у меня появился шанс сделать это, я был полон решимости его не упустить. Я знал, что буду сожалеть всю оставшуюся жизнь, если не откликнусь на то, что моё сердце считало правильным.
Через неделю после проведённой в Бодхиньяне церемонии меня вызвали на
