«пустоту»?
Парень коротко кивнул головой, продолжая улыбаться.
— Да, перевалочный пункт между миром живых и мёртвых. Как ты себя чувствуешь?
До меня с трудом доходило происходящее.
— Физически нормально… — я зажмурилась, борясь с головокружением, — Почему я здесь? И, кто ты такой?
С его лица сползла улыбка, сменяясь выражением искреннего беспокойства.
— Тише, не торопись. Для начала, сделай глубокий вдох. — он протянул руку, чтобы положить мне на плечо и поддержать.
— Не указывай мне, пока не объяснишь, что здесь происходит! — я с силой отмахнулась от его ладони.
Он задерживает на мне взгляд полный грусти и сожаления, всё это заставляет меня поёжиться от искреннего непонимания, почему посторонний человек испытывает по отношению ко мне подобные эмоции.
— Нора, ты умерла. И сейчас ты на распутье между миром живых и мёртвых.
Я отступила на шаг назад, поджав губи и ожидая, что он рассмеётся снова и скажет, что это просто глупая шутка.
Но он молчит и отчаянная грусть в его глазах наталкивает меня на мысли, что это не розыгрыш, а чистая правда.
Значит…я правда умерла.
Ноги подкосились и я почувствовала, что оседаю на пол, но сильные руки вовремя меня подхватили, помогая сохранить равновесие.
— Если я мертва и это место перепутье между миром живых и мертвых, то ты…
— Ох, прошу прощения. — парень усмехнулся сам себе. — Меня зовут Серафим. Я — жнец смерти.
Понадобилось несколько секунд, чтобы осознать сказанные им слова.
Я усмехнулась и повела плечом. Здесь мне и место. В какой-то степени, я испытала облегчение.
— Вот оно что, жнец.
Серафим кивнул мне головой.
Я выпрямила плечи и с готовностью посмотрела ему в глаза.
— В таком случае я полностью принимаю факт своей смерти. Что я должна делать дальше?
Осталось только выслушать где и в чём я нагрешила, и можно двигаться вперёд.
— Ты на удивление легко восприняла факт собственной смерти.
— Всё бывает в первый раз, разве нет, — я улыбаюсь всей каверзности ситуации.
— Позволь узнать, почему ты так спокойна?
Я поднимаю на него глаза, подбирая слова. Меня терзают сомнения по поводу того, стоит ли произносить подобное, но, он ведь Жнец смерти. Это мой конец, скорее всего я больше ни с кем не смогу поговорить. Так почему бы не излить душу и не попытаться отпустить всю накопившуюся в ней горечь?
— Мне не для чего и не для кого жить. Потому и совсем нет разницы в том, умру я сегодня, завтра или через пять лет. Никто даже скорбеть не будет. У меня нет ни родных людей, ни близких, ни цели в этой жизни. Так почему я должна держаться за неё?
Его лицо вытянулось от удивления, но в ту самую минуту мне безумно хотелось, чтобы он знал, что у меня не было и капли сожаления.
— Я безгранично тронут твоей откровенностью, но у нас есть маленькая проблемка.
— Что…какая проблемка?
Жнец поджал губы и взъерошил белую шевелюру.
— Понимаешь ли…каждому живому существу отведено определённое время.
— Это и так понятно, — перебила его я, — моё время вышло, я мертва, в чём тогда…
— И да, и нет. Ты сейчас находишься в состоянии клинической смерти. Но твоё время ещё не вышло. Ты не должна умереть сегодня. Твои песочные часы не отсыпали ещё и половины времени, что отведено тебе.
— Песочные часы?..
— Да, они есть у всех живых существ. Каждая крупица в них — это день, прожитый на Земле. Так вот, твоё время не вышло.
Его слова будто выбили почву у меня из под ног.
— И что, теперь я должна туда вернуться? В мир живых? Я не..
— Это тоже не совсем верно. Видишь ли, если живое существо умирает, это и правда конец. Затем и существует «пустота», чтобы в случае преждевременной кончины, у души было место, где можно выждать время перед судом. А по сему у меня к тебе предложение.
— Из уст жнеца подобная фраза звучит немного жутко.
Серафим рассмеялся, но глаза оставались всё такими же глубоко печальными.
— Видишь ли, у нас есть реестр того, кто когда и во сколько должен умереть. И если из общей системы вынуть одно звено у жнеца, который отвечает именно за эту душу, будут огромные проблемы. Так вернёмся к моему предложению. Я дам тебе возможность пересмотреть свои ценности и изменить жизнь на сто дней. У тебя будет время пожить так, как ты хочешь и я тебе в этом помогу.
— Как понимаю, если ты тут, значит являешься жнецом для моей души? Тогда, у тебя не будет проблем, что я вернусь в мир живых?
Серафим тепло улыбнулся и скрестил на груди руки.
— Не переживай об этом, я договорился с принцем дьявола, и заключил с ним сделку.
— Заключил сделку с кем? — от ужаса меня начало трясти.
— С принцем дьявола, Мундусом. Он дал мне разрешение воскресить тебя на сто дней.
Его улыбка стала ещё шире и сияла счастьем, будто он оказал мне огромную услугу.
— Если за эти сто дней ты вернёшь жажду к жизни и обретёшь в ней смысл, ты останешься жить.
— А если нет?
Улыбка сползла с его лица.
— Ты умрёшь и твоя душа отправится на перерождение. Если ты, конечно, за эти сто дней не успеешь её запятнать. Но прошу, не думай об этом! Знаю, времени мало, но это замечательная возможность сделать то, на что никогда не решалась, но очень хотела.
Он снова улыбнулся, по-мальчишески невинно и мне стало совестно за то, что внутри меня поднималась неуверенность. Но, нужно стоять на своём.
— Спасибо, Серафим. Это очень мило с твоей стороны. Не стоило ради меня так стараться, я правда не имею ничего против, чтобы умереть прямо сейчас, даже если придётся подождать, как ты там сказал…суда.
Я выдавила из себя самую милую улыбку, на которую только была способна.
— Не переживай, Нора, на этот раз всё будет хорошо.
Я набирала в лёгкие воздух, чтобы продолжить спор, но не успеваю этого сделать. Всё вокруг подряжается во тьму.
Глава 3. Наглость? Нет, не слышала
— Девушка! Прошу вас, откройте глаза! Девушка! — голос доносился будто издалека.
С моих губ сорвался стон.
— Вы меня слышите? Ответьте что-нибудь! — голос слышался всё чётче и ближе.
Веки с огромным трудом поддавались и первое, что я увидела, это взгляд встревоженных медовых глаз. Как будто ненастоящие, такие часто бывают у актёров, которые играют волков-оборотней в фильмах.
Резкая вспышка боли по всему телу заставила сморщиться и зажмуриться.
— Красивые контактные линзы, — необдуманно сорвалось с
