Хух, в пору становиться кровавым маньяком… Но я выбрал другой путь.
И пора избавляться от стереотипов, что мы — патологоанатомы работаем не только с трупами. Живые люди тоже попадаются. Но куда реже.
Осматриваюсь, да жмуров привезли ну таких себе, средней паршивости и не первой свежести. А вот это уже интересно… Рыжеволосая барышня со следами насильственной смерти. Где ж они такое чудо взяли, и менты даже не заинтересовались или опять решили нас использовать?
Вот об этом совсем забыл, блин.
— Хорошо, зови, только готовь что-то для быстрой «реанимации». По любому, кто-то в обморок грохнется. Некрепкий пошел студент.
Мать моя женщина, да тут одни девки. А пацаны где? Повыродились врачи мужского пола.
— Это стоматологи что ль? — спрашиваю Лёню.
— Да нет, вроде ж «Лечебное дело».
Сейчас начнётся: обмороки и истерики. Дай мне, Зевс всемогущий, терпения.
— А теперь, милые барышни, прошу тишины! Сейчас я продемонстрирую прием, которым художник раскрывает внутренний мир человека, — заношу скальпель.
— Василич, не третируйте студенток! Вы можете провести вскрытие трупа менее пафосно?!
3.Алена
— Пап, а пап! — верчу в руке чашку с чаем, — у меня есть к тебе небольшая просьба, ну просто очень малюсенькая.
— Говори, дочь моя, — отец зычным голосом олимпийского бога разрешает мне подать просьбу.
— Мне нужна хоть бы временная работа, не могу ж я сидеть у вас на шее и в потолок плевать.
Хотя некоторые так открыто и говорят, что вполне могу.
— И чем ты хочешь заниматься? Вот, например, у нас на кафедре… — в разговор вклинивается мама.
— Прости, что перебиваю, но кафедра ботаники, вот никак не входит в мои планы. Там же эти, одни ботаники, и есть…
— Тебе работа нужна или женихи? Тогда с такими запросами тебе прямиком в институт физкультуры, там обитают те, кто противоположность ботаникам.
— Мамочка, ты меня неверно поняла, я хочу куда-то, где меня не будут считать позвоночницей и мажоркой, так сказать подальше от начальства, — указываю жестом на папу, — и поближе к кухне.
— Ну и я тебя тут же должен пристроить? Аленушка, ты вот ставишь нереальные задачи, — Михаил Дмитриевич хмурит свои густые брови и проводит рукой по седым вьющимся волосам.
— Чего не сделаешь для единственной любимой дочери! Только скажи, что ты делать-то хочешь?
— Ну может какая-то бумажная работа, архивы разбирать, справки выписывать…
— Ты 6 лет училась, что потом бумажки перекладывать? — мама неодобрительно кивает, — вот и шла б на свою кафедру ассистентом.
— Там, мамочка золотая, нет вакансий. Штат набран, все укомплектовано. И мышь не проскочит.
— Алён, ищи нормальную работу, а не временную.
— Пап, для нормальной работы опыт нужен, вот опыт наработаю — и пойду. Полгодика туда-сюда.
— Ладно, только чур не жаловаться…
— Замётано!
Папа делает тут же несколько звонков, я и не вслушиваюсь. И договорились на 8.30 завтра в медуниверситет. Что там интересно за работа такая? Мне все равно… лишь бы работа.
Ну и, правда, до выпускного еще неделя. А тут будет все ладно. Устроюсь, немного поработаю, наберусь такого-сякого опыта и смогу уже думать о карьере. Ну, а что я буду делать в меде, это дело третье.
— Родители, я ушла, — договорилась о встрече с подружками в нашем любимом клубе «Прозерпина». Сразу оговорюсь, я не мажорка ни разу. На Порше не езжу — предпочитаю метро, Картье не ношу — максимум браслет от Пандоры и олигарха-жениха у меня нет, а тут даже противопоставить нечего. Любовь приходит и уходит, а… и даже кушать не хочется.
Прошу любить и жаловать — мои подруги — Афродита Агопян (в миру просто Дита) и Юлия Афинина (ну соответственно, Юля). Это ж мы с первого класса вместе, хотя и разбрелись после школы кто, куда. Дита, например, закончила в этом году пединститут по специальности «Учитель младшей школы», а вот Юлька — биологический факультет, ее специальность «Орнитология», а диплом писала, вот не поверите, про поведение сов. Вот компания такая, как в детской песенке!
— Корина, ну нельзя же так бессовестно опаздывать, — Дита прям ногой на меня топнула, поправив свои непослушные кудри.
— Спокойно! Алён, и правда уже полчаса тебя ждем, ты все не идешь, — Юля посмотрела на меня с укоризной.
— Ну простите, дорогие, я не нарочно! — обняла подруг, и мы направились к входу. Клуб «Прозерпина» был, впрочем, еще той дырой. По вечерам тут собирались студенты, которым не хватало денег на более респектабельные заведения, и играла живая музыка. Охранник у дверей внимательно нас осмотрел:
— Вам хоть 18 есть? Документы покажите.
И тут Дита решила отработать на нем свои приемчики. Она провела наманикюренным пальчиком по его мощной руке:
— Ну что Вы! Конечно нам намного больше и нам уже многое позволено… Пропустите нас, мужественный страж этой мрачной обители.
И так на него посмотрела, что грубое лицо охранника моментально смягчилось и на нем заиграла довольная улыбка. И о чудо, он отступил в сторону и пропустил нас.
— Ну ты даешь, Дит, это ж надо! — Юлька была под впечатлением.
— Ласковое слово, Юль, и кошке приятно, а не то что охраннику, — Дита уверенно прошла к стойке бара, — Три «Зеленых мексиканца», пожалуйста.
— Резкий старт, подруга! — я прям поразилась.
— А что, среда — это маленькая пятница! И вообще я сегодня защитилась и поэтому весь банкет за мой счет.
— За тебя, Дит! И удачи с первоклассниками, — мы залпом выпили шоты.
В моей голове моментально произошел взрыв. Глаза начали закрываться.
— Не спать, — скомандовала Дита, — не будем тянуть. И заказала еще по шоту.
— А мы не частим? — Юля приподняла бровь.
— Да-да. Мне еще на работу завтра устраиваться, — я уже еле стояла.
— Ничего! Не каждый день подруга защищается.
Что уже было дальше, я помню смутно. Двух коктейлей было достаточно, чтобы меня унесло. Вот низкая у меня толерантность к алкоголю, что уж там. Мы болтали, смеялись, на горизонте маячили какие-то молодые люди, но все происходило вроде не со мной и в полном тумане.
Домой я пришла за полночь, голова гудела, а ноги почти не несли. Мама встретила меня в коридоре:
— Ален, ну что это такое, да среди недели, что за гульки?
— Мам, я очень устала, — мне хотелось скорее к себе.
