Крошечная (почему-то других наши служанки не признавали) чашечка кофе не придала мне особой бодрости. Я дернул было колокольчик, чтобы вызвать служанку и заказать вторую, потом подумал и велел ей притащить весь кофейник. Просыпаться так просыпаться.
Поскольку день с самого утра начался с возмутительной гадости — раннего подъема — сделаем все неприятные дела разом. Авось тогда они закончатся и остаток дня пройдет нормально. Надо бы навестить моих пленников.
Подражая Северину, я прихватил чашку кофе и прямо с ней вышел из дома. Что там Игорь говорил про подвал?
У дверей подвала действительно дежурила пара клюющих носом стражников. Я направился было к ним, как вдруг с ног меня практически сшибло что-то зеленое.
— Людишка вернулся! — обрадовался Сапог и обнял меня тонкими руками.
Я неуклюже потрепал гоблина по плечу, стараясь не пролить на него кофе. Руководствуясь той же загадочной логикой, по которой остроухий в свое время на меня взъелся, теперь он считал меня чуть ли не лучшим другом.
— У людишки все в порядке? — Сапог с беспокойством заглянул мне в глаза. — Очкастый говорил, ты был в большой опасности, но всех победил.
— Все отлично, — заверил я, аккуратно отцепляя от себя Сапога. — Я во всем преуспел и даже удостоился личной благодарности Его Величества.
— И он теперь будет бороться за права гоблинов? — сияя, уточнил Сапог.
Я на мгновение застыл, пытаясь понять, о чем речь, потом мысленно проклял Игоря и его дурацкие шуточки.
— Именно. Император тщательно занимается этим вопросом, — заверил я. — Только о нем и думает целыми днями. А что вы тут, кстати, делали в мое отсутствие?
— Мы помогали. Очкастому, рабочим, женщине, которая на всех орет и… — Сапог запнулся, силясь добыть еще что-нибудь из недр своего ограниченного словарного запаса, — и второй женщине, которая на всех орет. Но на нас они не орали. Они сказали, что мы молодцы!
Я мысленно зааплодировал за столь точное определение моих жен.
— И как помогали?
— Таскали столы!
За спиной Сапога, высыпав из сарая, столпились и другие гоблины. Я на всякий случай пересчитал коротышек. Новые столы в трапезную, которые Лидия и Дарья где-то откопали, своими размерами могли бы сделать честь даже дому великана. Таскать их гоблины могли разве что вчетвером, а падение, скорее всего, закончилось бы для них летальным исходом.
— И получалось?
— Нет, — на секунду пригорюнился Сапог. — Так ни одного и не подняли. Но мы старались!
— Молодцы, — похвалил я. — А зачем вы проснулись в такую рань?
— Рань? — Сапог недоуменно посмотрел на меня. — Солнце же давно встало, разве людишка не видит?
— А вы встаете вместе с солнцем?
— Конечно, нет! — Сапог выглядел оскорбленным. — Только глупые и ленивые гоблины встают вместе с солнцем. Мы встаем раньше него!
— Теперь я понимаю, почему некоторые считают вас неразумным видом, — пробормотал я себе под нос.
Вот, кстати, еще одна проблема на мою голову. Зеленую братию надо куда-то девать. Нужно найти им занятие, иначе, боюсь, они найдут его себе сами. Но об этом я подумаю потом.
Я отодвинул Сапога и, снова отхлебнув кофе, двинулся к подвалу. Стражники почтительно поклонились.
— Проводить вас, Ваше Сиятельство?
Я на мгновение задумался. С одной стороны, с какими-то мелкими воришками я, конечно, справлюсь, но с другой, глаза у меня все еще слипаются. Пожалуй, дополнительная охрана будет не лишней.
— Проводите, — разрешил я. — Кто-нибудь один.
Стражники переглянулись, затем тот, кто повыше, отпер дверь и потопал вслед за мной. Я спустился по лестнице. В лицо дохнуло холодом.
Троица грабителей сидела в подвале. Связывать или заковывать в наручники их не стали, ограничились тем, что просто заперли в тесной комнате без окон, задвинув дверь на здоровенный засов. Вид у них был понурый и какой-то безнадёжный, как будто они уже не чаяли уйти отсюда живыми. Двум приятелям снятого со шкафа детины было не больше двадцати, а у самого молодого из них, баюкающего перевязанную правую руку, и вовсе над верхней губой пробивался юношеский пушок. Матерыми уголовниками они не выглядели.
Я прошел в дверь, брезгливо переступив через натекшую откуда-то лужу, обвел их скучающим взглядом, сделал маленький глоток кофе и оперся на стену, всем своим видом излучая превосходство и легкое презрение. В фильмах подобные штуки обычно заставляли врагов трепетать, но на грабителей, увы, моя поза не произвела особого впечатления. В их памяти слишком свежа была встреча с хомячком Лазарем, а впечатлить сильнее, чем Лазарь, было сложно.
— Ну и кто вы такие? — небрежно спросил я, потягивая кофе. — Слуги очередного Рода, который почему-то решил, что может безнаказанно на меня тявкать, бандиты, террористы, замаскированные чудовища, просто полудурки? Я уже ничему не удивлюсь.
Ставший девятипалым паренек, продолжая прижимать к себе раненую руку, поднял на меня глаза и с вызовом выпалил:
— Мы Общество защиты животных!
Я аж поперхнулся.
— Какое-какое общество⁈
— Мы — люди, которые выступают против варварского обращения с братьями нашими меньшими! Держать дракона в доме — это гнусное издевательство и нарушение его прав! Дракон должен жить в естественной среде обитания! — отрапортовал парень так, словно долго и тщательно заучивал эти слова по бумажке. Скорее всего, так оно и было.
Я сунул опустевшую чашку в руку стражнику, тщетно пытаясь сформулировать какой-нибудь ответ. К такому жизнь меня не готовила.
— А где у дракона естественная среда обитания? — наконец спросил я.
— В заснеженных горах и густых лесах, где он сможет летать на свободе! — так же бодро ответил узник. — А не в каменном доме, где вы его держите и где он испытывает страшные муки!
Я всесторонне обдумал это утверждение. Если Фрейя и испытывала страшные муки, мне она об этом не рассказывала.
— Может быть, вы думаете, что ничего плохого не делаете, но это не так! — продолжал воодушевленно вещать парень. От охватившего его энтузиазма он даже про палец забыл. — Заводите зверей себе на потеху и заставляете жить в невыносимых для них условиях, пользуясь тем, что они не могут за себя постоять!
— Боюсь, тут вы не по адресу. Мои питомцы как раз могут. В нашем графстве впору создавать общество защиты ОТ животных.
Парень промолчал. В свете недавних событий с этим он не мог не согласиться.
— И много в вашем обществе членов? — спросил я.
Грабители переглянулись, давая понять, что не очень, и все они в данный момент находятся здесь.
— И когда оно было создано?
— У нашего движения долгая и славная история, — попытался отстоять честь зоозащитников второй юнец.
— То есть три дня назад?
— Не три! Четыре, — нехотя ответил грабитель.
— Но мы молодой быстро развивающийся коллектив, — уверил девятипалый.
Я унылым взглядом обвел борцов за права дракончика. И что мне прикажете с ними делать? Не в полицию же сдавать. С другой стороны, просто отпустить тоже будет неправильно. Они мне еще за окно должны. И за испачканные новые обои.
Молодой заерзал, устраиваясь поудобнее, хотя на холодном полу особо не поустраиваешься. Парень повернулся в профиль, и вдруг его лицо показалось мне смутно знакомым.
— А мы раньше с тобой не встречались? Такое чувство, что, я тебя уже где-то видел.
Узник нахмурился.
— Кажется, нет. Но вы знаете моего отца. Я барон Антон Бискар.
— Бискар⁈ Сын того Бискара, который… — я попытался подобрать какое-нибудь иное определение помимо «напыщенный мудак» и «злобный видист». Все-таки негоже обижать парня.
— Да, именно его. — Непрошенный защитник Фрейи правильно истолковал мою заминку.
— Ты, конечно, не обижайся, но по короткому общению с твоим отцом он не показался мне человеком, сын которого может бороться за чьи-то там права, уж тем более животных. Скорее он производит впечатление человека, который даже не знает, что это такое.
— Мой отец — хороший человек, но, увы, он во многом заблуждается, — скорбно произнес Антон. — Но я верю, что когда-нибудь он встанет на праведный путь.
Это вряд ли, мысленно добавил я, но промолчал.
— Ну а остальные кто? Тоже чьи-то дети?
Выяснилось, что так оно и есть. Особняк мой посетили сын Бискара и сын какого-то мелкого дворянина со слугой, которого я вчера и имел счастье видеть. Всем троим, судя по всему, было катастрофически нечем заняться.
— Вот и что мне с вами делать? — спросил я в пространство.
— Можно приковать здесь цепями к стене и оставить умирать от голода, — раздался голос из ниоткуда, и на моем плече возник Каладрий. — Или крыс запустить. Или начать сдирать кожу и посмотреть, кто дольше продержится.
Я вздрогнул от неожиданности и обрисованных голубем перспектив.
— Каладрий, типун