прежде чем Зигрид приказал отроку Бьёрну:
— Оставь и проваливай.
Поставить было некуда. Я увидела, как заволновался мальчишка, и забрала у него поднос, разместив на коленях. Отрок облегчённо выдохнул и поспешил удалиться. Мы снова остались наедине. Я взяла пряник и надкусила. Сладкий вкус доставил небывалое удовольствие. Я ела пряники нечасто, а лишь когда позволял отец. Кажется, в это мгновение я впервые за долгие месяцы ощутила счастье.
Зигрид не задавал пока вопросов и смотрел на своих людей, поглаживая мою ногу. Мне было неловко от этого, но могла ли я противиться? Увы, нет. Кажется, такие порядки были здесь обыденными и смущали лишь меня.
— Боги, когда мы уже останемся одни!.. — вдруг вздохнул Зигрид мне в ухо.
Я вздрогнула и прекратила есть. Он прижался носом к моей шее и шумно вдохнул запах. Это было дико. Я испугалась и ощутила колючие слёзы в уголках глаз. Поджала губы, чтобы не заплакать.
— Десять лет мира того стоят, проклятье. Ты угощайся, это и твой пир тоже, княгиня.
Мне уже кусок в горло не лез, когда представила, что придётся остаться с ним наедине. Совсем наедине! Боги, я должна буду рождать ему сыновей! Учитывая все слухи вокруг него, меня ждёт жизнь с настоящим чудовищем. Будет ли он ждать, пока я полюблю его? Конечно, нет!
Стало ещё тоскливее, и я не удержалась и заплакала.
Глава 2
Казнь
Подошёл тот воин, что провожал меня к князю. Он дождался взмаха руки Зигрида Рыжего, приказывающего подойти, и наклонился, сказав:
— Привели предателей, князь. Что прикажешь?
— Веди сюда, — распорядился Зигрид, став тем жёстким человеком, который встречал меня с высоты помоста.
Я заволновалась, не понимая, о каких ещё предателях речь и зачем их вести сюда. Нехорошее предчувствие скрутило живот. Показалось, что случится что-то страшное. Зигрид крепче обнял меня, но смотрел куда-то сквозь, прищурив колючие глаза. Он напоминал мне волка. Если его слуги были псами, то он точно был их вожаком.
Горный Лев, воистину.
Люди в зале расступились, когда воины привели нескольких мужчин, связанных верёвкой. Музыка больше не играла, но стоял такой шум, что разболелась голова.
— Предатели! Трусы! Сукины сыны! — кричала толпа, швыряя в пленников едой и посудой. — Сдохните, как псы!
И хохотали, когда связанные пытались увернуться или закрыть лицо. Их лица были опухшими от свежих синяков и ссадин. Ноги, красные и обмороженные, оказались босыми. Оборванная одежда висела клочьями.
Зигрид Рыжий поднялся и поставил меня на пол. Я чуть не рухнула от неожиданности, но устояла и забегала глазами, в тревоге, по лицам его и пленников. Что их ждёт? Наказание?
Он бросил тела псам… — я закрыла рот рукам, когда князь вынул длинный меч из ножен и неторопливо двинулся в зал к своим людям.
— Как вы все знаете, я ненавижу предателей, — проговорил его сорванный голос в образовавшейся тишине. Зал замер, внимая каждому слову. Зигрид спустился с помоста и прошёлся мимо троих связанных, возвышаясь над ними. — Эти парни бежали с поля боя, предали меня и Бергсланд. Они не заслуживают зваться воинами, а только ублюдками. Они жрали с моего стола, трахались с моими рабынями и забирали моё золото. Так вы решили отплатить мне за мою доброту? Отвечайте!
Его зычный голос прокатился по залу.
Пленники опустили головы. Все, кроме одного. Он стоял в конце строя, высокий, пусть и худой, с тёмными короткими волосами и смуглым обветренным лицом. Зигрид заметил его и усмехнулся.
— Айварс, — он подошёл к мужчине и встал напротив. Они схлестнулись взглядами. — Ты сдохнешь первым. Выбирай: меч или топор?
— Меч. Больше чести, рыжий ублюдок, — пленник харкнул Зигриду под сапоги.
Тот проследил за плевком. Я охнула, не в силах вытерпеть общего напряжения. Зигрид медленно поднял голову.
— Я честный господин и уважаю выбор своих ублюдков, — проговорил он и пронзил Айварса мечом.
Клинок легко вошёл в живот пленника. Тот захрипел и рухнул на колени. Зигрид вытащил меч и обтёр лезвие о рукав собственной рубашки. Чёрная ткань заблестела. Айварс, ещё живой, посмотрел на меня, когда князь отошёл, и вдруг улыбнулся. Встречал Смерть с ухмылкой на губах, как и положено воину.
Я видела, как темнеет его рубашка. Удушливый запах крови донёсся и до меня, хотя между нами было около двадцати шагов. Затошнило. Ноги затряслись. Я впервые видела, как умирает человек, и не могла даже шелохнуться, чтобы закрыть глаза. Кажется, про меня и вовсе все забыли.
Зигрид подошёл к двум другим пленникам. Айварс уже упал на пол и растянулся. Я не хотела понимать, что он уже по пути в чертоги богов.
— Вы даже не хотите смотреть в глаза своей смерти, трусливые сучки, — сказал князь, обращаясь к оставшимся. — Вам выбирать я не дам. Сдохните, как свиньи. Йорген, дай свой топор.
Йорген, тот, кто доложил ему о предателях, покорно вынул боевой топор из-за ремня и подал князю. Все сохраняли спокойствие и жадно следили за казнью, будто радовались свершившемуся правосудию. Правосудию ли? Я совершенно не понимала, что такого ужасного сделали эти люди, но мне было невероятно жаль их.
Зигрид Рыжий кивнул воинам, и они вывели из рядов людей первого пленника. Его бросили на колени около остывающего тела Айварса. Зигрид приготовился рубить его голову топором.
— Нет! Нет, пощади, господин! — заорал вдруг пленник, срываясь на визг. Он забился, но двое рослых бородатых воинов крепко держали его плечи. — Прошу! Я никогда не предам! Клянусь богами!
— Заткнись и не прикрывайся богами! Они тебе не помогут! — огрызнулся Зигрид и замахнулся.
Я вскрикнула, сама не ожидая, что подам голос. И отвернулась. Меня колотило. Я закрыла лицо руками. Слёз не было. Был только животный ужас в груди. Тошнота всё сильнее крутила желудок, колени подгибались, а спина обливалась потом.
Душно. Боги, как же душно. Совсем нечем дышать! Платье, которое до этого казалось свободным, сдавило грудь.
Не заметила, как оказалась на полу, на коленях. Живот скрутило в последний раз, и всё, съеденное мной за вечер, было исторгнуто на доски помоста. Неожиданно рядом показалось движение. Меня чуть тронули за плечо. Я обернулась и увидела веснушчатое лицо отрока Бьёрна.
— Тебе плохо, госпожа? — обеспокоенно спросил он. Бьёрн не решался больше ко мне прикасаться. Наверное, за это ему могли отрубить руки, не знаю. — Позвать врачевателя?
— Уведи меня, — попросила я, боясь оборачиваться к залу. Там ещё продолжалась казнь. — Прошу, Бьёрн, уведи! Я не могу!..
Бьёрн неуверенно взглянул куда-то назад. Искал князя? Мне было уже всё равно, что он со мной
