патовую ситуацию, в которой оказалась.
— Ваш общий сын — отличный гарант прочности наших семейных отношений, общего бизнеса и перспективный вклад в будущее, — ответил Антон Петрович своему дорогому отпрыску. — И если ты хочешь возглавлять наш российский филиал, то вот мое ответное условие. Я делаю тебя его главой, а ты обеспечиваешь меня внуком-наследником.
От циничной речи старшего Устинова меня аж передернуло всю. Прежде мне, к счастью, не доводилось общаться напрямую с отцом Алекса. Знала о нем лишь по рассказам своего отца и немного от самого Сашки. Я хоть и представляла его той еще скотиной, но тут он переплюнул все мои даже самые гнусные фантазии. И всего за каких-то полчаса беседы.
Теперь я прекрасно понимала отца и его стремление убрать этого мужика с дороги. На его месте и я не погнушалась бы рискнуть. Жаль, что ничего у него не вышло, и мы сейчас оказались лицом к лицу с этой проблемой. Как там говорится? Говно не тонет? Это явно про него!
Даже Алекса стало немного жалко. Ладно мы, но собственному сыну жизнь портить? Шантажировать. И ради чего? Ради бабла? Уму непостижимо!
— А если родится девочка? — прервал мои мысли отец, задавая важный вопрос. С вызовом так, издевательски. — У меня вот, к примеру, две дочери. Уже и внучки имеются. Не жалуюсь.
В ответ Антон Петрович недовольно скривился.
— Тем более, значит пусть лучше стараются. Мне нужен внук, да и тебе серпентарий разбавить не помешает.
— Да пошел ты! — тут уж не сдержалась я, оскорбленная до предела пренебрежением ко мне и моей семье. — Верни мне дочь, сволочь! Хрена тебе, а не внуков!
Я даже к столу подбежала и кулаком по нему стукнула со всей дури. Силы и терпение были на исходе. Больше себя сдерживать я не могла.
Ответный громкий задорный гогот старшего Устинова взбесил меня еще больше. Издевается, тварь! Веселится! За мой счет! Понимает, что сделать ничего не смогу. Да и в покое нас теперь не оставит. Отомстит за промах отца. Урод! Внутри опять все вскипело. Нестерпимо захотелось убивать! Уже даже представила мысленно, как сначала ногтями рожу расцарапаю этому ублюдку до крови.
От стола меня уверенно оттащили руки отца. Я попыталась сопротивляться, хоть и понимала прекрасно, что бесполезно. Куда уж мне?.. Но боевой настрой его действие мне не убавило. Папа хорошо меня знал.
— Верни девочку и только тогда будем говорить дальше! — поставил ультиматум он, еще крепче впиваясь пальцами в мои предплечья, чтобы на месте сдержать и от драки уберечь.
С физиономии Устинова слетела улыбочка, хохот прекратился. Он сурово зыркнул на меня, а потом махнул рукой Сашке.
— Отведи эту истеричку к девчонке. Документы подпишет потом, когда успокоится. А мы тут с Михал Алексеичем останемся, о делах еще поговорим. Наедине.
В коридор меня уже выпроваживал Алекс, перехватив из рук отца. Злющую, трясущуюся от гнева, но уже слегка пришедшую в себя. Остудило лишь то, что я наконец увижу дочь. И уже совсем скоро.
Обратно из офиса к лифту я вышагивала так же быстро, как чуть раньше с отцом, мы спешили в противоположном направлении.
На Алекса старалась не смотреть. Мне и отца его хватило. Вниз спускались молча, стоя в разных углах кабины лифта, как два боксера по краям ринга. Как жить буду с его семейкой и с ним самим, не представляла. Такой участи и врагу не пожелаешь. Хотя… О чем это я? Именно с врагом и предстояло. Угораздило ведь! За что мне вообще такое наказание?! Имелись, конечно, предположения, но я настойчиво гнала их прочь. Молчать буду до последнего. И придумаю что-нибудь лишь бы еще сильнее не вляпаться. Никаких им детей. Ясно же, что манипулировать ими будут, а значит, что вся жизнь так пройти может. Как на пороховой бочке! Не бывать этому! Никогда!
— Где ее держат? — сидя на пассажирском сидении спортивной аудюхи, рядом с младшим Устиновым, пробормотала я. Думала, что она где-то неподалеку от места встречи, а тут еще и ехать нужно куда-то.
Из-за долгих переживаний, ожиданий и безумной сделки, в голове начали вырисовываться совершенно жуткие картинки. Фантазия подкидывала и сырой темный подвал, в котором прячут Лизоньку, и заброшенные стройки, где она сидит на холодной земле, охраняемая страшными амбалами. Руки начинали опять трястись от страха за ребенка. Моя бедная девочка там совсем одна, напуганная, заплаканная. От старшего Устинова, после встречи, всего чего угодно уже ожидала. Убью, если они хоть пальцем ее тронули! Честное слово, сделаю это!
Неконтролируемо на глаза навернулись слезы, застилая и размывая проносящийся за окнами город. Вот не собиралась сейчас реветь, но чувствовала, что до дома не дотерплю. Хорошо хоть в салоне темно, и Сашка скорее всего не заметит, что я дала слабину.
— Минут пятнадцать езды, — неохотно ответил. Даже взгляда от дороги не отрывая. Хорошо.
Поерзала на сиденье, стараясь подальше от него отодвинуться и в окно уставилась, а на душе так сильно кошки скребли и так жалко себя было. Не сдержалась и всхлипнула громко.
— Этого только не хватало, — донеслось до меня ворчливо с места водителя. — Щас доедем, уже скоро. Че ревешь-то?
— А ты как думаешь?! — на меня внезапно опять истерика накатила. — Не догадываешься? Причин никаких нет?! — развернулась и с размаху по плечу его ударила, злость вымещая на Алекса. — Ненавижу вашу гребанную семейку! Уроды моральные: и ты, и твой отец!
— Тоже мне, святоши нашлись! — рявкнул Алекс, руку выставляя и на меня косо поглядывая, в ожидании нового удара. — Гемора нам подкинули столько, что за две жизни не разгрести! Я из-за твоей семейки даже универ закончить не смог, пришлось академку брать и в Штаты уматывать. И ладно бы только папаша твой… Так и ты стервой редкостной оказалась!
Я аж воздухом подавилась. Я-то стерва?! На меня вину всю скинуть решил за наш разрыв?! Я что так плоха была?! За что он мне изменил?!
— Ну конечно, на кого еще-то все свалить? Ты у нас идеальный всегда был и рыльце не в пушку!
Сашка коротко зыркнул темными и злыми глазами, но промолчал. А я не стала.
— Хорошо, что мы расстались! С папашкой своим поговори и откажись от глупой идеи свадьбу липовую устраивать. Разойдемся, как в море корабли, и вы исчезните из нашей жизни!
— Как же, мечтай! — прорычал Алекс. — Хрена с два мы исчезнем. Даже не надейся! Ни твой папочка теперь не отвертится — за все ответит, ни ты… Учти — жизнь со мной сладкой для тебя
