которые она в неё втыкала, чтоб причинить ей вред, — не сдавался прокурор.
— Куклу нашли? — деловито осведомился король.
— Она её сожгла.
— Найдите в городе хоть один дом, где живёт женщина, но в нём не будет воска и булавок, тогда я сочту ваше доказательство убедительным, — раздражённо заявил Жоан. — Что ещё?
— Я не имею других доказательств, — нехотя признал обвинитель.
— Господин судья, — произнёс король, — я полагаю, что на данный момент вина моей подзащитной не доказана. Однако, учитывая, что ей предъявлены два обвинения, а именно: злонамеренное колдовство и убийство, а также у нас имеется жертва, умершая при подозрительных обстоятельствах, нельзя исключать того, что в данном случае имело место магическое убийство. Потому я прошу вас отложить судебное разбирательство для более полного выяснения обстоятельств дела. Кроме того, я прошу вас поручить королевскому магуграфу Рошмору обследовать подсудимую с тем, чтоб подтвердить либо исключить наличие у неё колдовских навыков и способностей, без чего невозможно вынести окончательный вердикт по обвинению в колдовстве. Что касается обвинения в убийстве, то следует учесть, что обвинение основывалось исключительно на неподтверждённых и неприемлемых доказательствах, надлежащим порядком данное дело не расследовалось. Поскольку полиция магистрата напрямую подчинена суду и после начала рассмотрения этого дела заинтересована в его исходе, я не могу считать мнение сыщиков магистрата непредвзятым, потому я поручаю проведение расследования данного убийства тайной полиции и прошу графа де Лорма принять все необходимые для этого меры.
— Слушаюсь, ваше величество, — приподнявшись с места, поклонился Марк.
Судья поспешно объявил об отложении рассмотрения дела и зрители, наконец, сообразили, что сидят в присутствии короля. Однако они были явно очарованы им и восхищены тем, как ловко он разбил все доводы обвинения, потому, встав, они начали выкрикивать восторженные приветствия и желать своему юному повелителю всяческих благ. Махнув им рукой, довольный собой Жоан вернулся к друзьям.
— Вряд ли стоило так унижать суд магистрата, — заметил Дезире.
— А я с тобой не согласен! — возразил Анри. — То, что здесь происходило, было возмутительным. Пусть это суд магистрата, но его чиновники служат королю, и он вправе исправить их ошибки публично.
— Вы создали ещё одну легенду о себе, мой король, — улыбнулся Марк. — Уже сегодня слух о вашем выступлении в суде понесётся по городу, обрастая всё более яркими и чудесными подробностями.
— И вскоре все узнают, как вы собственноручно вытащили из огня прекрасную деву, которую несправедливо обвинили в колдовстве, — усмехнулся Филбертус.
— Пусть говорят, что хотят, — пожал плечами Жоан. — Здесь мы закончили. Нам пора возвращаться во дворец. Филбертус, забери девицу с собой в Белую башню и проверь, является ли она ведьмой. Однако постарайся не навредить ей, вдруг она невиновна.
— Я всё сделаю, ваше величество, — кивнул маг.
— Что касается тебя, мой Марк, — король взглянул на него с немного виноватой улыбкой, — то я ставлю тебя в известность, что этим утром я, учитывая твой новый статус, подписал указ, которым ты включён в малый королевский совет.
— Что? — ужаснулся Марк. — Ваше величество, но в городе полно графов, почему именно меня?
— Ладно, Марк, не ломайся! — проворчал король. — Это условие твоего деда. Он обещал, что поддержит меня против серебряных баронов, если я введу тебя в совет.
— Но у меня нет времени на это! Вы же сами поручили мне расследование этого дела!
— Я поручил тебе принять меры для расследования, — уточнил Жоан. — То есть ты можешь поручить его своим сыщикам. Ладно, не закатывай глаза! Хочешь заняться этим сам, занимайся! Мы же с тобой давно друг друга знаем, неужели не договоримся? Давай так! Ты не обязан посещать заседания королевского совета, за исключением того случая, когда я сам вызову тебя туда, например, мне нужно будет, чтоб ты знал о том, что мы там обсуждаем, или потребуется твоя поддержка. Прямо говорю, что на ближайшем заседании ты мне не нужен, потому занимайся расследованием. Если всё так, как говорил этот пузан-обвинитель, дельце-то, и правда, весьма занятное. Потом расскажешь нам!
И хлопнув его по плечу, король удалился. За ним ушли его друзья, только Филбертус остался рядом, чтоб отдать распоряжения об отправке подсудимой в Белую башню.
— Дай мне сперва поговорить с ней, — произнёс Марк, глядя на неподвижную женщину, всё ещё сидевшую на скамье подсудимых.
— Можешь не торопиться, — пожал плечами тот. — Пока они подготовят карету и охрану, она будет здесь. Да и после мне торопиться некуда. Я, если ты не против, тоже послушаю её.
— Конечно я не против. Это очень странное убийство, да ещё в закрытой комнате. Вполне возможно, что это по твоей части, однако для начала я хочу убедиться в том, что преступление не могло быть совершено без дьявольских проделок.
— Мне нравится, что ты, насмотревшись всякой чертовщины, продолжаешь верить в здравый смысл, — одобрил Филбертус и довольно бесцеремонно схватил за руку проходившего мимо судью. — Эй, ваша честь, нам нужна комната, где мы могли бы допросить подсудимую до её отправки в Белую башню.
Тот не обиделся, напротив, он испуганно и покорно кивнул придворному магу и пообещал немедленно обо всём распорядиться.
— И будьте любезны, — куда более почтительно произнёс граф де Лорм, — велите стражникам задержать свидетелей, вызванных в суд. Мне нужно будет допросить и их. А так же пусть клерки скопируют материалы дела и доставят их в Чёрную башню не позднее завтрашнего утра.
Судья снова рассыпался в заверениях, что всё будет исполнено, и поспешно удалился.
Допрос Агаты Прежан ничего не дал, она всё так же безучастно сидела на стуле перед графом де Лормом и бесцветным голосом повторяла, что признаёт вину, её кошка Мими — злобный демон, а кавалера де Мева она убила с помощью заколдованной восковой куклы. На вопросы, связанные с деталями происшедшего, она не отвечала, тупо глядя перед собой.
— Не похожа она на ведьму, — с сомнением заметил Филбертус, когда её увели.
— Я думаю, что она до сих пор не оправилась от потрясения, вызванного методами дознания в полиции магистрата, — проворчал Марк. — Полагаю, что больше всего ей хочется, чтоб всё это, наконец, закончилось, всё равно как.
— Или ей уже вообще ничего не хочется, — добавил маг. — Я поеду с ней и как только определю, является она ведьмой или нет, сразу сообщу тебе.
Он тоже удалился, а в комнату заглянул сыщик магистрата и сообщил, что свидетели задержаны и ожидают допроса.
— Это ты вёл дело? — спросил Марк, поманив его к себе.
— Верно, ваше сиятельство, — кивнул тот, неуверенно подойдя ближе. — Меня зовут Шалон. Всё выглядело так странно, что я сразу подумал, уж не колдовство ли это, а потом и свидетели начали твердить, что эта Прежан настоящая ведьма.
— И она во всём созналась, — продолжил Марк.
— Не сразу. Сначала ругалась и всё отрицала, но стоило нам чуть нажать…
— Что значит нажать?
— Мы подвесили её на дыбу и через пару часов она созналась. Потом отказалась от показаний, и потом снова повторила признание.
— А она стойкая… — пробормотал Марк. — Тебе ведь известно, что применение пытки допустимо только для прояснения значимых деталей при наличии уверенности в виновности преступника? Что же придало тебе такую уверенность, что ты повесил женщину на дыбу?
— Давайте я расскажу вам всё по порядку, ваше сиятельство, — предложил сыщик и, повинуясь жесту графа, сел на стул. — Агата Прежан прослужила у кавалера Грегуара де Мева почти десять лет. Он взял её к себе горничной, когда ей было лет пятнадцать. Она была довольно хорошенькой и вскоре между ними завязались любовные отношения. Примерно три года назад она простудилась и долго болела, да так и не оправилась от болезни полностью. Она исхудала, постоянно кашляла, ей становилось всё хуже, пока, наконец, хозяину это не надоело, и он выгнал её, взяв себе новую горничную Изабель Сенье. Агата Прежан была оскорблена этим и, когда уходила, ругала хозяина, на чём свет стоит, да так, что это слышали все соседи. Они, потревоженные её бранью, даже грозились вызвать стражников. Уходя, она прокляла де Мева и действительно угрожала убить его и продать душу дьяволу.
— Ну, угрожать — не значит сделать, — заметил Марк. — С чего ты взял, что де Мев умер
