идея увлекла Володю. Для начала он изобразил то же, что и на золотых табличках – модель атома, расстояния до пульсаров, Солнечную систему, силуэты мужчины и женщины. Зонды несли на себе жемчужины земной культуры, великие произведения искусства, но этим добром забита читалка. Электроника корабля хранила сведения о полёте и, соответственно, об уровне развития науки. Володя решил увековечить то, чего на борту ещё не было.
Страница за страницей в тетради начала появляться краткий пересказ истории самой Земли – теория зарождения жизни и эволюции, появление динозавров с их словесным описанием и наброском диплодока внизу страницы, рассказ о происхождении человека.
В ЦУПе одобрили идею. Всё бы одобрили, лишь бы Володя не тронулся рассудком. Он это понимал, но упорно продолжал писать.
Раз уж дело дошло до истории человечества, ему предложили увековечить основные исторические события. Дмитрий Алексеевич подкинул мысль описать существующие на Земле виды флоры и фауны. А то динозавров он даже нарисовал, а почему орангутангов забыл или, допустим, кошек?
Услышав это, Володя расхохотался. Потом он посмотрел на своего диплодока, и ему стало стыдно – а ну как кто-нибудь увидит? Он же не художественную школу заканчивал. Длинная шея диплодока больше подходила жирафу. Точно, если ноги подлиннее нарисовать, ну вылитый жираф, только без пятен!
Потом Володя сообразил: да кто это увидит?
Через десять минут он снова взялся за ручку. Не сейчас, не через год и не через десять, а вдруг действительно это прочитает представитель разумной цивилизации? Вероятность встречи не меньше, чем у любого из четырёх зондов.
Но и не больше, что обидно.
Всё свободное время Володя проводил за рабочим местом. Когда ускорение только появилось, он пристроил в рубке стол из спальни – основной стол остался на потолке. Новый стол оказался рядом с иллюминатором, но его частично закрыл ящичек с бригантиной. Рядом поселилась книга Дефо. В ней уже были описания некоторых растений и животных, а Володя не хотел дублировать информацию и поминутно заглядывал свериться.
Однажды в разговоре с Дмитрием Алексеевичем всплыл «Робинзон Крузо».
– Есть в этом какая-то ирония, – посетовал Володя.
– Там всё хорошо закончилось, – больше, чем через сутки ответил Дмитрий Алексеевич.
На этом тема заглохла.
***
На восемьдесят шестой день Володя послушал новости с Земли, внимательно изучил план исследований, передал племянникам привет от розовой мыши-путешественницы и вернулся за письменный стол.
Первым делом он сложил исписанные тетради. Подвинул ящичек с бутылкой, чтобы стопка поместилась на узкой столешнице. Раскрыл последнюю тетрадь на заложенном месте, снова подвинул ящичек. Крохотная бригантина в бутылке поставила все паруса – ждала попутного ветра.
Интересно, на чём плыл Робинзон? Может быть, на такой же бригантине?
Володя полистал страницы. Автор везде пишет «корабль». «Корабль» да «корабль», а что за корабль? Володя постучал ручкой по столу и снова полез в книгу. Не сказано. И ещё кое-что не сказано. А ведь это все делают, когда терпят кораблекрушение.
Быстро пролистнув начало, Володя присмотрелся к описанию первых дней на острове. Ну точно! Робинзон Крузо не бросал в море бутылку с запиской. Неудивительно, что он столько просидел на острове.
Володя уставился на пузатую бутылку в ящичке. А почему нет? Понятно, что это глупо, но уж кому-кому, а ему терять нечего.
Ломать дедову бутылку он не стал. Допил сок из пластиковой, вытер её изнутри, написал записку. Свёрнутая трубочкой бумажка проскользнула в горлышко и расправилась внутри. Володя взвесил бутылку на ладони. Нет, так не годится, такую не выбросишь – останется в поле притяжения ракеты, вот смеху-то будет!
Внутрь пошла сломанная отвёртка и что ещё осталось от попыток ремонта. Под конец Володя проколол пару дырочек и завинтил крышку. Записке воздух не нужен.
Ради такого случая можно и самому наружу выйти. Володя упаковался в скафандр, сунул бутылку с запиской в карман и выбрался наружу. Держась рукой за металлические поручни, он развернулся спиной к ракете, примерился и швырнул бутылку так сильно, как только смог.
Бутылка с запиской мгновенно скрылась из виду. Потерялась в черноте космоса.
Вот оно, слабое место плана.
Володя скрежетал зубами, пока лез обратно в ракету. Едва стянув скафандр, он саданул кулаком по переборке. Как он не догадался?
Даже если кто-то встретится с бутылкой, её просто не заметят, она же маленькая, она разобьётся о борт вымышленной ракеты-спасателя, как крохотный метеорит.
Ну разве что сама ракета будет размером с бутылку.
***
Реакция ЦУПа не заставила себя ждать.
– Нет, ну ты молодец, конечно!
Володя сидел и слушал. Рассказывать о бутылке было стыдно, но вчера собрался с духом и сообщил. Сегодня ракету догнал ответ с Земли.
– Бутылку он там бросил, слышали? – продолжал Дмитрий Алексеевич. – Тебе радио на что? Сиди и рассылай SOS хоть целый день! Позиционные огни включи, на морзянку их настрой. Бутылку он, понимаете, бросил!
Сообщение прервалось. Володя представил, как дежурный психолог оттащил руководителя ЦУПа от микрофона и уговаривает не орать – космонавт и так на грани нервного срыва.
– Володя, это уже я, – сообщение продолжилось голосом Андрея Борисовича, первого заместителя, но Володя нажал на паузу.
Он и в правду с ума сошёл с этими бутылками.
Подавать сигнал бедствия, так по всем каналам!
Первым делом Володя настроил радиопередачу. С позиционными огнями ракеты пришлось повозиться – выстукивать ими морзянку никому ещё не доводилось и даже в голову не приходило, поэтому Володя остановился на простом мигании.
По привычке он вернулся за рабочий стол. Неплохо бы дослушать сообщение из ЦУПа. А ещё он не выслал сегодняшние фотографии. Ладно, три секунды отдыха – и за работу.
Вокруг бригантины вспыхнул ореол света и тут же погас. Вспыхнул снова, резко очертив контуры судна и просвечивая паруса, и погас. Володя медленно отодвинул ящичек с бутылкой.
В иллюминаторе мигал огонёк.
