Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 14
житные, колодцы, бани, погреба. Топоры стучат, капли смолы-живицы подсыхают — сосна кондовая, боровая.
А Владимир Святославич в те годы ставил города по Десне, Остру и Трубежу, по Суле и Стугне, воевал с хорватами и ляхами, болгарами и печенегами, пировал с дружиной, кормил нищих, казнил или миловал разбойников, сокрушал идолов, строил церкви, тяжко ссорился со старшими сыновьями — Святополком, которого посадил в Турове, и новгородским Ярославом.
После смерти великого киевского князя его сыновьям, пока между ними длилась братоубийственная распря, было не до полоцкого племянника, сыновца, изгоя.
Племянник — Брячислав Изяславич — во всех военных и охотничьих делах стремился быть первым, чтобы вторым был Хот Путятич. Вдовая княгиня Анна со страхом смотрела на соперничество между дедом и внуком. Она питала в сердце кровную любовь к обоим, покойного супруга лишь жалела.
Брячислав дорожил дружиной и оружием, быстрыми конями и ловчими псами, предпочитал дичину говядине, питейный мёд — греческому вину. Суд правил и дань собирал Хот Путятич. О внуке он не тревожился: голова на плечах, плечи широкие.
Полоцк и Новгород издавна спорят, кому кормиться от волока из Оболи в Ловать. Ещё Рогволод покушался на новгородскую дань с погостов севернее озера Езерище (погосты не кладбища для мертвецов — бойкие жилые, торговые селения).
Вот оттуда Хот Путятич приехал не верхом, а в санях, жестоко раненый. Он умирал, когда Брячислав кликнул дружину и ринулся мстить.
Пресвитер наставлял княгиню Анну в вере. Она твердила молитвы, но тоска тесно припала к ней. «Горюет Хотовна», — говорили люди, но никто её не утешал.
Она носила на поясе связку ключей и сама была похожа на запертый погребец. Хозяйничала строго, толково. Поощряла и наказывала по справедливости.
Брячислав вернулся из похода воинственнее прежнего. Раззадоривал его новый знакомец, варяг Эймунд. Раньше этот Эймунд со своей дружиной служил Ярославу Владимировичу, который, победив окаянного Святополка Владимировича, сел княжить в Киеве. В мирное время варяги хотят получать столько же золота и серебра, бобров и соболей, сколько в военное. Да мирное время им и не нравится. Поэтому они ушли от Ярослава, обсуждая его между собой: скупой господин, книгочей, неретивый воин. О его жене Ингигерде, дочери короля свеев Олафа, рассказывали друг другу, что она хитрее князя, и он без её совета трудных решений не принимает. Рассказы тешат варяжское самолюбие.
Варяги ушли к Брячиславу Изяславичу, который как раз «заратился» против Новгорода. Целый год они пировали в Полоцке, охотились в окрестностях и совершали набеги на соседские земли. Брячислав быстро завёл дружбу с Эймундом и его побратимом Рагнаром, однако, сидя с обоими на лавке, следил, чтобы край плаща оставался свободен.
С варяжской помощью Брячислав даже взял Новгород, захватил богатую добычу, пленников и скотину увёл. Ярослав отбил и новгородцев, и добычу, прогнал сыновца в его удел. Скоро позвал мириться, пусть не досаждает, без него заботы: своевольный князь тмутараканский, мятежные язычники. Называл братом, как все потомки давнего Рюрика зовут друг друга, когда замиряются искренне или притворно. Убеждал впредь быть заодно, дал два городка на Усвяче и Витьбе и двор в Киеве.
Ярослав ещё не заложил ни Золотых ворот, ни церкви Святой Софии, ни монастырей. Но стольный город над Днепром восхитил молодого полоцкого князя так, будто здесь находится пуп земли (а книжники и странники указывают в Иерусалиме земную середину).
Брячислав пировал и охотился с киевскими боярами, пока верный человек не привёз от княгини Анны жалобу на варягов, что взяли много власти, нельзя шагу ступить и вдохнуть вольно. Брячислав вернулся домой, а Эймунд с Рагнаром ушли куда глаза глядят, потому что в мирное время хотели получать столько же золота и серебра, сколько в военное. Полоцкий князь втайне им позавидовал: и он погулял бы по свету, побывал за морем, может, не так скучал бы по Киеву. Толика варяжской крови в нём взыграла — он и Рогволожьего племени, и Рюрикова.
Венчанной жены Брячислав ещё не имел. Это сильно беспокоило вдовую княгиню Анну. Беспокоила её и ярая страсть сына к охоте: на вепря и на медведя ходит с короткой рогатиной, Бог хранит, товарищи выручают.
Однажды охотники возвратились понурые, не зная как сказать, что потеряли князя. Гнали оленя в пуще. Олень ушёл, следом князь пропал. Дотемна окликали, и утром, и вот вернулись. Княгиня заперла их в подклеть, а челядинцев послала искать Брячислава.
Он далеко заехал. Сначала оленя преследовал, потом без цели и без дороги живым лесом ехал и мёртвым. Наконец попал в просторный бор и видит: дети боровую ягоду бруснику в берестянки набирают.
От чужого всадника, забрызганного грязью, посечённого ветками и, почти как волот-великан, огромного, дети попрятались за деревьями.
— Что хоронитесь? Я князь ваш Брячислав. Ведь это Полоцкая земля, не Новгородская?
— Какой ты князь? — укорил его малец, выглядывая. — Ты разбойник?
Брячислав засмеялся.
— Я три дня и три ночи гнал оленя Золотые Рога. Коня уходил, сам уморился, шапку потерял, калёные стрелы истратил. Оленя не загнал, а невесту себе здесь посватаю.
Дети приблизились, осмелев. Среди них — девочка постарше. Ладная девочка, особенной красоты князь в ней не заметил. Что на него накатило, сам не знал. Глядя свысока, спросил:
— Как тебя зовут?
Дети зашушукались.
— Мережа, — ответила она не робким голосом.
— Скоро снег выпадет. Я пришлю отроков по санному пути, — напористо сказал Брячислав.
— Присылай красные сани, я пойму, что это твои, — без улыбки сказала Мережа.
Пока дети провожали князя в селение, он узнал ещё, что отца у Мережи нет, а мать плакальщица — и сегодня над покойником причитает.
Сердце гулко стучит у князя в груди. Засыпанная хвоей тропа забирает вверх по склону; через каждые пять-шесть шагов из-под земли бьют ключи-студенцы. Такую сурово-светлую местность князь видел во сне — ему вспомнилось. Или помстилось.
Свадебный поезд по зазимью за невестой не приехал — ни этой зимой, ни следующей. Простые женихи свататься к Мереже остереглись. Мать говорила ей:
— Скорее в худых санях на гробище тебя повезут, чем в красных на княжий пир.
— Что сужено, — строго отвечала девица, — то связано.
Но чаще отмалчивалась.
Брячислав ходил поискать данников, ставил остроги на краю своей земли, где полоцкие кривичи соседствуют с кривичами псковскими, с литвой и латгалами.
Внезапно решил: «Что сужено, то связано». Не дожидаясь новой зимы, велел приготовить красные сани и укрепить их на телеге. Следом повезли телегу с подарками и погнали белых и чёрных коз и белую корову с чёрным пятном между рогами. На косогорах сани опрокидывались, так что доехали
Ознакомительная версия. Доступно 3 страниц из 14
