позвонить маме и сказать, что у меня все более, чем прекрасно. Пункт второй: постоять в горячем душе. Пункт третий: достать из чемодана платье, приготовленное ко дню рождения, и выглядеть в нем сногсшибательно. Думаю, на сегодня будет достаточно.
Если с первыми двумя задачами я управляюсь за час, то с третьей приходится возиться куда дольше. Во-первых, потому что платье помялось и мне пришлось его гладить, во-вторых, потому что я помыла голову, а в квартире не нашлось фена. Даже такому гуру упаковки багажа не удалось бы впихнуть его в десятикилограммовый чемодан, до отказа забитый обувью и одеждой.
«Досушитесь по дороге», - распоряжаюсь я, взбивая влажные пряди перед зеркалом. Губы накрашены, глаза сияют, платье сидит как влитое, ноги выглядят идеально. Задача номер три выполнена на пять с плюсом, так что теперь я могу расслабиться и отдыхать.
Удостоверившись, что такси подъезжает, я спускаюсь во двор и практически сразу натыкаюсь на знакомую фигуру в темном. Старший брат Ильдара и по совместительству мой временный сосед садится в массивный седан, модели которого я не знаю.
Если нам придется время от времени пересекаться, я искренне надеюсь, что Камиль завязал с криминальным прошлым. Общаться с полицией и выступать в качестве понятой я точно не планирую.
Почувствовав, как его машина поравнялась со мной, я быстро опускаю взгляд в телефон - проверить, где находится такси. Оно, как назло, застряло в пробке.
- Могу подвезти, - долетает до меня сухой, без эмоций голос. - Я так понимаю, мы в одно место едем.
- Спасибо, не нужно, - с вежливой улыбкой отвечаю я, глядя на брата Ильдара, смотрящего на меня поверх опущенного стекла. - Мое такси будет с минуты на минуту.
Тонированное окно ползет вверх, после чего автомобиль трогается с места и исчезает. Внутри меня царит почти детское ликование. Что, выкусил, противник чужого трепа? Поезжай-ка ты один, в тишине.
Порыв ветра, задравший подол платья и запихавший волосы мне в рот, осекает мое злорадство. Пригладив локоны, которые теперь наверняка стали похожи на паклю, я с надеждой смотрю в телефон и едва не стону от досады. Время подачи такси увеличилось еще на десять минут. Нет, ну что за невезение?
В итоге, в ресторан я прибываю с получасовым опозданием, хотя опаздывать ненавижу. К счастью, организатор празднования - брюнетка лет сорока пяти с строгом костюме, ловит меня у самого входа и любезно провожает за стол.
«Извини», - виновато шепчу я, усаживаясь рядом с Ильдаром. Десятилетняя дружба не прошла даром - в заполненном гостями зале мне отведено V.I.P место рядом с именинником.
- В этом платье могу простить тебе все, что угодно, - ухмыляется он, стрельнув взглядом в мое декольте.
Разместив пакет с подароком на полу, я быстро оглядываю зал. Ну надо же. Среди минимум пятидесяти человек нет ни одного знакомого лица. Кроме лица Камиля, разумеется. Тот сидит через два стола от нас, беседуя с мужчиной приблизительно его возраста. Они даже похожи чем-то, кстати: оба чернявые и небритые. Правда у Камиля в отличие от его собеседника, нет татуировок.
- Сейчас пару еще пару тостов скажут и прогуляемся на террасу, - говорит Ильдар, после того, как очередной гость желает ему процветания и крепкого здоровья. - Это кстати, Вадим, а это Ирина, - он указывает взглядом на парня и девушку, сидящих по соседству. - А это Дина, моя подруга детства.
Парочка доброжелательно мне улыбается, и я в ответ следую их примеру. Удивительно, насколько разные люди собрались в зале. Есть и совсем взрослые, возрастом ближе к моим родителям, есть наши с Ильдаром ровесники, а есть и такие как Камиль. Не старые, но и не свежие.
- А тот седой мужчина, который говорил тост, это кто? - интересуюсь я, пока с Ильдаром, прихватив фужеры с шампанским, идем в сторону терассы.
- Это Рафаэль, лучший друг отца. Здесь много родительских друзей, если ты не заметила.
Я закусываю губу. Родители Ильдара погибли в автокатастрофе четыре года назад, но их друзья по-прежнему присутствуют на его дне рождении. Это трогает и одновременно восхищает.
- Ты как, устроилась? - Облокотившись на балконные перила, Ильдар весело щурится. - Попрыгала на кровати?
- А как же, - отвечаю я ему в тон. - И в окошко покричала и в батарею постучала.
Он негромко смеется, отчего я испытываю желание крепко его обнять. Хорошо, что после его переезда сюда мы не потерялись. К Ильдару я очень тепло отношусь и по-своему люблю.
- А с Камом ты почему, кстати, ехать отказалась? - вдруг спрашивает он. - Он сказал, что во дворе тебя встретил.
Глубоко вздохнув, я отпиваю шампанско. Оно - спонсор моей последующей прямолинейности.
- Ильдарчик, я считаю тебя близким другом, но это не значит, что мое хорошее отношение распространяется на твоего брата. Я прекрасно помню все, что о нем говорили и все, что он сделал. И ни крутая тачка, ни дорогая туалетная вода, ни даже то, что он помог мне с чемоданом, этого не изменят. В моих глазах он преступник, который, кстати, так и не ответил за свои преступления перед законом… Взять хотя бы то изнасилование….
Ильдар странно на меня смотрит и потому мне приходится прерваться. Проследив его взгляд, поднявшийся поверх моего плеча, я машинально оборачиваюсь. Оказывается, на терассе мы больше не одни. Прямо за нами стоит Камиль в компании своего не менее грозного татуированного друга.
4
На пару секунд я испытываю стойкое желание испариться, но уже на третью себя одергиваю. Эй, разве я сказала неправду? В прошлом Камиль - преступник, не ответивший за содеянное, и все присутствуюшие об этом знают. С каких пор стало постыдным осуждать тех, кто преступает закон?
- Не помешаем? - невозмутимо осведомляется Камиль, едва на нас взглянув.
Вопрос явно риторический судя по тому, что его друг, успевший прикурить сигарету, протягивает ему пачку. Я мысленно закатываю глаза. Камиль тоже это курит? Да они просто мамонты какие! Сигареты в наше время - чистейший атавизм. Все мои друзья сто лет назад курить побросали, а кто не бросил - перешли на курительные гаджеты. Вред для здоровья тот же, а вони меньше. Справедливее по отношению к окружающим.
Они встают чуть поодаль, о чем-то переговариваясь. Я хочу предложить Ильдару вернуться внутрь, чтобы не подслушивать и заодно не пропахнуть табаком, но он, как назло, меня
