беглецом. Времени у вас немного, но вполне достаточно: вылет через три часа. А сейчас я оставлю вас, чтобы вы...
— Джонсон! Я хочу увидеть её, — хрипло выдал Силин, прерывая уже вставшего оратора. — К черту эти игры! Она важна для меня, и я на всё пойду ради матери. Можете какие угодно меры безопасности предпринимать, но, прежде чем отправиться, я хочу подержать её за руку, хочу своими глазами увидеть её глаза и увериться, что ей ничего не угрожает. Я, как и сказал, намерен сотрудничать, но это вот... это меня расстраивает, а когда я расстроен, то я... Устройте, в общем, нашу встречу, и тогда я — ваш! Вы не пожалеете. Я могу дать вам многое. Такое, что... что не смогут и владетели. То, о чем никто не знает. Даже НСБ не догадывалось. И получите это именно и только вы. Главное, не портьте зарождающиеся отношения мелочностью и попытками показать: кто здесь кто. Свое место я уже уяснил, и нет нужды продолжать. Но прошу: докажите теперь, что я избрал достойную сторону!
— Ждите. Мы решим, — лишь сказал переговорщик, прежде чем за ним закрылась дверь.
— Он говорит правду, Джонсон? — когда тот покинул помещение и предстал перед явно главным здесь Смитом, поинтересовался он, поглядывая на мониторы, где отображался сидящий сейчас на краю кресла и, обхватив себя руками, с несколько нездоровым видом взад-вперед раскачивающийся Силин.
— Врёт. Но степень его готовности высока, как никогда, сэр, — деловито заявил ставший теперь каким-то совсем уж малоэмоциональным ещё недавно такой весь располагающий к себе Джонсон.
— Устроит попытку побега? Убьет мать, чтобы не досталась...
— Да нет, не обращайте внимания. Это представление, сэр, — заверил подчиненный, глянув туда же, куда с опаской теперь поглядывал Смит, и без того уже сбитый с толку неуместным ребячеством «гостя», а теперь вот и таким ещё его поведением, достойным какого-нибудь психа. — Объект весьма прагматичен и достаточно циничен, чтобы быть столь мятущейся душой, которую пытается нам тут продемонстрировать, «блестнув» своим актерским талантом. Скорее и вправду не доверяет да намерен самолично убедиться, что женщина в безопасности. Похоже, он действительно испытывает к матери некие, я бы сказал, гипертрофированные сыновьи чувства, пусть и всячески скрывая данное обстоятельство, сэр.
— Этот... Как там его? Эдипов...
— Нет, сэр, это другое. Скорее граничащая с патологией боязнь потерять то, что с трудом или даже чудесным образом было обретено. Тут я затрудняюсь, и неплохо бы подольше поизучать столь любопытный экземпляр, чтобы...
— Я понял, Джонсон. Можете быть свободны, — невежливо закруглил явно мозгоправа недолюбливающий их братию много в этой жизни повидавший и переживший человек с руками, уже даже не по локоть в крови, да и не всегда она была вражеской, стоит отметить. — Санчез, организуйте им встречу.
— Да, сэр, — ответил упомянутый.
— Но всё должно быть так, чтобы даже шанса: не то что сбежать, а и выкинуть хоть что-то такое — у них не было! Вы поняли? — надавил интонацией Смит.
— Сэр, да, сэр!
****
Спустя почти два часа, там же.
— Слава!
— Ты в порядке? — взволнованно подскочил сын к вошедшей в его нынешнюю обитель матери, что было очень кстати, так как ему не хотелось бы покидать это помещение, и расчет на то, что надежное и уже подготовленное помещение будет избрано для свидание, как видно, сработал.
— Да, сыночек. Со мной всё хорошо, — обняв своего ребенка, заверила его слегка растерянная черноглазая крашенная блондинка сейчас с недлинным хвостиком на затылке.
— Они чем-то на тебя воздействовали? Надавили? Шантажируют или угрожают? Тебя удерживает тут что-либо? Что-нибудь подобное надели на тебя? — прямо-таки засыпал женщину градом вопросов юноша, на последнем указав на своё «украшение» на ноге.
— Эм... нет. Просто заявили, что от моей сговорчивости будет зависеть твоя безопасность, — несколько растерянно, но быстро сообразив: к чему клонит строго смотрящий ей в глаза сын, также довольно собрано под конец сообщила мать, ещё и покивав, мол, я готова ко всему. — Только вот.
На последних словах мама Соня подняла подол явно не своей и оттого очень просторной футболки с изображением местного флага и всем известной статуи с факелом в руке. На талии женщины оказался натуральный такой «пояс шахида».
— Ясно, — не особо удивленно сухо констатировал Силин, продолжив уже обращаясь непонятно к кому. — Всё, Жора, как и сказал, остаешься пока на хозяйстве. Я постараюсь недолго.
А затем, решительно и покрепче взяв мать за руку, сын явил светящийся «коротыш» из кольца на указательном левом пальце, которым в следующий миг ловко взмахнул, прежде чем буквально нырнуть прямо в стену в обнимку с растерянной напарницей своего, как ни удивительно, но окончившегося успехом безумия, оставив при этом на полу так и не взорвавшийся её пояс.
— Какого... Где они? — заорал Смит, через видеокамеры наблюдавший за происходившим через стену свиданием.
— Я не... Не могу знать, сэр!
— Что он делал всё это время? Да не мямли, идиот, включи мне запись, — брызжа слюной, орал на главного группы наблюдателей перед мониторами Смит, которого никто ещё в таком виде не видел, а тот, кто видел, из Залива так и не вернулись.
Ну а несколько позже, во время изучения видеозаписей с разных ракурсов всего того промежутка времени, пока «гость» вел себя словно запертый в мягкой комнате шизик, Смит завопил:
— Вот! Вот оно, верни чуть назад! Да, — а спустя пару минут перемотки и повторного просмотра отрезка, выдал. — Вот же ж сукин сын... Он в тупую, даже не тайком где-нибудь в туалете, аналогично напичканном камерами, и даже никак не прячась или суетясь, взял и без каких-либо признаков беспокойства вынул, вашу ж маму, прямо откуда-то из воздуха какую-то бумажку, которую с недоумением покрутил, изучая словно какой-то давно позабытый в кармане мусор, повертелся с нею на месте, вроде как ища корзину, а затем, пожав, сука, плечами, скомкал и сунул в карман брюк. Вот только руку он там подержал чуть дольше, чем следовало бы. А вот на этой камере(ткнув пальцем) можно даже рассмотреть, как что-то там как бы сверкнуло. Вы куда смотрели, кретины?!! А?
Ну а после Смит, уже молча и обдумывая: как бы подостойнее да попафоснее пустить себе пулю в рот, предварительно нарядившись в мундир и навесив все награды, при этом похожее
