class="p1">Костя с любопытством озирался по сторонам и не видел ничего. Даже трамвайная дорога, по которой они только что приехали, бесследно исчезла. Все здесь казалось очень странным, особенно отсутствие каких-либо звуков: ни тебе лая собак, ни рева машин, ни фейерверков.
— А мы где? Ты знаешь это место?
Катя удивленно оглянулась и наспех осмотревшись, отрицательно покачала головой.
— Неа, я здесь впервые.
— Тогда постой тут, никуда не уходи, пойду осмотрюсь.
Катю внезапно захлестнул прилив страха и одиночества.
— Ни за что! Я с тобой.
Сделав лишь несколько шагов от дома, они оказались в плену непроглядной темноты. Сколько мог видеть глаз, не было вокруг ни единого жилого здания, как впрочем и не жилого тоже.
Костя, поудобнее перехватив медведя, пер как таран по бездорожью, а свободной рукой крепко сжимал маленькую теплую ладонь. Неожиданно, давящую тишину взорвал его громогласный голос:
Звенит январская вьюга,
А мы с тобой ходим по кругу,
А дальше не помню ля ля ля
Ля ля ля ля ля …
Катя захлебнулась звонким смехом, а он пел все громче и задорнее.
— Слушай, я что подумал. Пока мы тут бродим и ищем сами не знаем чего, как бы не потерять то, что у нас уже есть.
— Согласна. А что у нас есть?
— Ну ты даешь, мать! Дом есть, кусок цивилизации! Нужно войти и спросить дорогу или хотя бы адрес, чтобы вызвать такси, а то ведь даже таблички не разглядеть.
— Неловко как-то людей беспокоить.
— Чего не ловко-то? Не ночевать же под ёлкой, в самом деле. Или у нас в запасе имеется другой вариант?
— Видимо нет. — Согласилась девушка и засеменила по его следам.
***
Костя решительно постучал в дверь, но никто не ответил. Он постучал еще раз, сильнее, и еще. Вновь не получив ответа, он легонько повернул ручку и дверь услужливо распахнулась.
— Хозяева! Есть кто живой? Люди-и-и. Кто-нибудь.
— Похоже никого нет. Куда тут можно уйти, да еще и хоромы нараспашку? И огонь без присмотра — так и до беды не далеко.
Ловко, одним движением скинув сапоги Костя уже осматривал дом, заглядывая в каждую дверь.
— Что за странное место? Что за странный дом… дом-дурдом. Как это вообще возможно? — Бормотал он, уставившись куда-то в потолок.
— Не, ну ты видела? Там висит кровать! В воздухе висит! И никакой лестницы на второй этаж, ни стен, ни потолка, просто висит кровать. Левитирует. А за дверью знаешь что? Ничего! От слова совсем. Пустота. Такая же, как и снаружи. Ты меня вообще слышишь?
Костя наконец-то взглянул на девушку, которая, приоткрыв рот, не мигая смотрела на ёлку и, казалось, совершенно его не слушала. Он проследил за ее взглядом, но не увидел ничего необычного.
— Ты чего?
— Игрушки. Они все из моего детства! Вот эту, эту и эту я разбила. Этому ангелу отломала крылья, а вон та, наверху… Видишь, того мыша, что обнимает лапами макушку ёлки и держит звезду? Его зовут Петр Палыч. Эти малиновые штанишки я сама ему сшила! Откуда они все здесь? И это кресло… я же именно о таком мечтала. Здесь все точь-в-точь так, как я себе представляла. Этот камин, клетчатый плед… Даже чай на столике дымится.
— А летающую кровать ты тоже представляла? — Костя снова таращился в потолок.
— Ага… Только она просто стояла.
— На чем?
— Не знаю. Как-то не думала об этом.
— Значит и о лестнице ты тоже не думала?
— Нет.
— Погоди-ка, это что же получается? Этот дом — твоя фантазия? Выходит, что это действительно твой дом?
— Не неси чушь! Может быть я его когда-то уже видела, но просто забыла об этом?
— Чушь не чушь, а кровати сами по себе не летают. А ну-ка, попробуй представить лестницу.
— Глупость! Сказок что ли начитался?
— Ну попробуй, пожалуйста. Чего тебе стоит? Сегодня же новогодняя ночь и чудеса всякие могут случиться.
Парень не унимался и Катя, крепко зажмурившись, попробовала представить себе невысокие деревянные ступеньки, ведущие наверх. Но ничего не вышло.
— Ну вот, говорила же — глупость!
— А может не получилось потому, что ты не верила?
— Хочешь — сам попробуй, раз ты такой волшебник.
— У меня точно ничего не выйдет. Это ведь дом твоей мечты, а значит только ты можешь его изменить.
Катя злилась: «учить он меня будет, как выдумывать. Я практически профессиональный фантазер!»
Незаметно для себя, она уже сидела в кресле, держа в руках большую керамическую чашку в красный горох. Горячая струйка растекалась от кончиков пальцев куда-то вниз, вдыхая жизнь в замерзшее тело. Мысли постепенно успокоились и теперь отчетливо стали слышны вопросы, давно пульсирующие в мозгу, которые она старательно заглушала:
«Почему он здесь? Почему пошел за мной? Кто он? А сама-то хороша — первому встречному всю свою жизнь рассказала. И ведь не бросил одну в этой глуши. Как бы я справилась без него? Совершенно незнакомый человек, а роднее всех на земле. Может быть я его тоже придумала?» Катя немного приоткрыла один глаз, словно боясь спугнуть видение. Словно стоит их полностью открыть, и всё может исчезнуть как мираж. Но Костя стоял у камина, протянув руки к огню. В свете танцующего пламени, он казался еще выше и шире в плечах.
«И чего я на него взъелась? Вроде же хороший парень. И даже красивый. Стоп! Я что им любуюсь? — Лицо тут же предательски вспыхнуло, и она снова крепко зажмурилась. — Он наверняка замерз, а я даже чай не предложила, сама все выдула, дурёха. И единственное кресло эгоистично заняла собственной персоной. — Ей вдруг стало стыдно. — Может быть еще раз попробовать? Может он прав и нужно просто хорошенько сосредоточиться… Пускай на столике появится еще одна чашка, до краев наполненная горячим чаем… или он кофе любит? Пусть будет чай. И кресло… пускай появится еще одно кресло… с пледом.»
Затаив дыхание, она с волнением взглянула на кофейный столик и прямо выпрыгнула из кресла:
— Я смогла! Смогла! Смотри!
— Молодчина. Я же говорил, что получится. Нужно только верить в себя.
Присев в глубоком реверансе Катя нарочито манерно произнесла:
— Чего изволите, сударь? Чай, кофе, с сахаром, с молоком, со сгущенкой, с лимоном?
— Если честно, я бы поел. Жутко проголодался, длинный выдался день.
— Точно! А я столько всего наготовила… Нужно всё перенести сюда. И тарелки… И чайник… Шампанское еще осталось. А еще нам нужно переодеться, и шкаф, и тапочки, носки теплые… И еще одну кровать…
— Оу, оу, мать, притормози! Ты что тут решила поселиться навсегда?
— Не-не, навсегда нельзя, у меня
