Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 4
поверить в то, что перед ней не жизнь, а настоящая Смерть. Пышная, она заполняла собой комнату, статная, глядела ясно, и даже ласково. Словно статуя с греческим носом и тонкими губами. Крупные бусы на груди — из перезревших яблок. Вся она пахла и дышала осенью, тыквенными пирогами, которые так любила печь Роза Горовиц. Смерть была красивее всего, что видела Роза раньше. Но самое странное в Смерти было — ее белые-белые волосы. Такие же белые, как у самой Розы. И она, отметив это сходство, вдруг нежданно почувствовала приязнь к Смерти.
— Роза. Прости меня. Ты так трудилась, ты старалась так долго, — сказала Смерть. И воздух вокруг нее заклубился, умывальник мигнул и исчез. На беленой стене проступили синие цветы.
“Что делается с моим домом”, — только и подумала Роза. Кажется, ее не волновала собственная судьба. Но то, что исчез умывальник, ей не понравилось.
— Роза, я была не права, — грустно сказала Смерть.
— В чем не права? — спросила Роза, и голос ее не дрогнул. Моя твердая костяная старушка смотрела в лицо Смерти и, кажется, сейчас почти любила ее. — Если уж пришла, так забирай меня. Не будем разговоры говорить.
— Но я уже тебя забрала, Роза. Ты со мной много дней. И я была не права, что не сказала тебе об этом сразу. Я боялась… — Смерть примолкла, как будто сама удивилась тому, что она, Смерть, может чего-то бояться. — Я боялась, что если узнаешь, что ты умерла, то не станешь писать свою лучшую картину.
— Я не понимаю. О чем ты говоришь? — растерянно спросила Роза.
— Я тебе покажу, — ответила Смерть.
***
И Роза увидела, как во сне, Петю-почтальона за столом. И себя. С эскизом на коленках, с карандашом в руке. Вот Петя откусывает жадно от пирога, торопится, будто заберут. Старается слишком не шевелиться, чтобы Роза — не может быть, это в самом деле она! — могла его рисовать.
Роза, что у мольберта, глядит на Розу, что за столом. И та, что за столом, задремывает. И Роза, что у мольберта, думает — неужто мои волосы так клочковато смотрятся со стороны, как обидно, ей богу. И Роза, что за столом, роняет карандаш из высушенных пальцев. И Петя вскакивает, подходит, трясет ее за плечо.
— Баушка Роза! Баушка Роза! Что такое? — Петя осторожно приподнимает ее лицо. Лицо без грусти, светлое, уже пустое.
— Баушка, ну! Как же вы! Ну!
Петя садится на пол. Плачет. Звонит кому-то:
— Баушка Роза померла.
***
Роза Горовиц глядела на Смерть и не знала, что сказать, потому спросила первое, глупое:
— А что же тот мальчик?
— Который?
— С кружкой молока. Ты странная, Смерть. Говоришь, что пришла за мной уже давненько — на той неделе. И потом являешься то в юбке, то мальчиком.
Роза начала горячиться. Раз уж она померла, то теперь ей нечего бояться.
— Ох, Роза, — сказала Смерть, — прости меня. Так много времени прошло. Это было не на той неделе. Теперь в твоем доме новые люди. И мальчик… Боюсь, что он тоже нас испугался. Но мне за ним еще не скоро приходить.
Роза оглядела комнату. На побеленных стенах проступили обои в синий цветок. У окна стоял другой стол. Кто-то переложил заново печь. Вместо тяжелой, так часто тянувшей ее на дно кровати, стоял бархатный серый диван. Все рябило и мерцало. Умывальник ее то исчезал, то снова появлялся. И Роза припомнила запах растворителя, шум и грохот… Значит, тут был ремонт. Что ж, ее старому дому давно было пора переродиться. Только не думала Роза, что будет это уже без нее.
— И-их! Смерть. Как же ты не вовремя. Я думала над своей последней, самой лучшей картиной, а ты…
— Я знаю, Роза. И ты напишешь ее. Мне нужна эта картина.
— Зачем?
Смерть отвела взгляд в сторону мерцающего умывальника. Щеки ее налились ярким, яблоки заблагоухали сильнее.
— Я люблю твои картины, Роза. В них столько жизни, — сказала Смерть. — Я была на твоей выставке в Петербурге в прошлом году…
И Смерть заговорила что-то — сбивчиво, смущенно. А Роза припомнила, что тогда, на той выставке, пожилой мужчина в сером костюме свалился замертво, не выдержал духоты. Так было страшно, и его увезли потом, и люди напугались.
— Божечки! Так тот джентльмен… Он, получается, из-за меня умер? — Всплеснула руками Роза.
— Нет, — сказала Смерть. — Ему все равно было пора. Но я рада, что в тот момент он оказался среди твоих картин… Я знала, что ты захочешь написать последнюю. Все уходят в назначенный час, но для тебя, Роза, я сохранила отражение старого дома, оставила в нем твою тень, и все ждала, когда же ты напишешь…
— Так выходит я — привидение? — улыбнулась Роза.
— Привидений не бывает, — строго сказала Смерть. — Только след памяти и внутренняя сила.
— Сколько у меня есть времени, чтобы написать картину?
— Сколько угодно.
И Роза Горовиц выпрямилась в кресле, а потом встала всей своей костяной мощью, всем своим внутренним древом. И откуда только силы взялись? Она улыбнулась Смерти и сказала:
— Тогда будем стряпать пирог и мыть все тут. И дочитаем брошенную книгу.
Смерть, ошеломленная, подняла высокие рыжие брови.
— А что думаешь, Смерть? Как написать свою лучшую картину в грязном доме, голодной, без чувств, без красок жизни?
И Роза Горовиц предложила Смерти свое кресло, набрала воды в ведро, взяла швабру, виновато поцеловала Тишу в мохнатый лоб, открыла тумбочку, нашла муку, взрезала бока свежей тыкве… И тень ее призрачного, давно измененного дома отозвалась ей. И получился пирог, и получился день у Розы Горовиц такой, каким она его давно не видела — лучший день жизни, в котором есть сама жизнь.
И после всех дел она взяла новый лист, акварель и кисть в ноющие приятным гулом пальцы. И несколькими точными мазками, одним выдохом, скоро и ловко она написала свою лучшую картину. А потом задула свечи, попрощалась с котом и вместе со Смертью и последним дыханием старого дома вышла наружу в осень.
***
— Гляди, что тут, — малыш подтянул синие шорты и пихнул старшего брата в бок.
— Но раньше здесь ничего не было, — удивился брат.
Он сморщил конопатый нос и дотронулся пальцем до пыльного завитка трюмо, которое родители все хотели вынести, но так и не решились, потому что оно старинное. Младший дернул брата за рукав и заладил:
— Я тебе говорил, тут привидение живет. Той бабки. Художницы! Она была в зеркале!
— Мало тебе было нагоняя за разбитую кружку, а теперь еще привидение выдумал.
— Ну
Ознакомительная версия. Доступно 1 страниц из 4
