без ответа, так как в этот момент к нам подошли рейдеры, готовые начать это финальное сражение.
Последующие пять минут мне оставалось лишь наблюдать за тем, как инициатива переходила то к рейдерам, то к руководителю отряда, состоящего, как известно, из двух человек. Поначалу игра проходила более-менее спокойно, но затем лидер отряда заметил, как один из рейдеров вдруг начал незаметно подвигать шары.
– Постой, это что такое?! – воскликнул руководитель.
– Где?
– Вот это!
– Разве вы не видите – шар!
– Вижу, что не кубик Рубика! Зачем вы его подвинули?
– Кого?
– Шар!
– Ничего я не подвигал.
– Как же, не подвигал! Этот шар стоял вот здесь.
– Нет, этот шар стоял здесь. Это могут подтвердить мои свидетели.
– Зачем мне твои свидетели, когда я сам только что видел, как ты, – руководитель сам не заметил, как перешёл на «ты», – собственноручно подвинул этот шар под номером «восемь». Я требую начать игру сначала!
– Нет, ты не можешь начать игру сначала, потому что она уже начата, и её нужно довести до победного конца!
– Нет, я имею право начать сначала, потому что ты не так играешь, как подобает честному человеку.
– Значит, ты не хочешь продолжать игру?
– С тобой нет никакой возможности играть.
– Раз нет возможности, значит, здание остаётся у нас, мы тебе его не отдадим! – закричали рейдеры, и давай кривляться.
Руководитель не выдержал этого зрелища, схватил кий и давай с ними сражаться. Рейдеры тут же приняли следующий вызов, и через мгновение перед моими глазами развернулась настоящая сцена баталий времён романтизма – только вместо шпаг были кии, что, само по себе, как вы понимаете, выглядело довольно глупо.
Пока они решали судьбу моего здания, я решил сходить в бар, чтобы заказать немного виски и колу. Стоило мне уйти, как эти ребята последовали за мной. Они распотрошили весь коридор, все люстры были разбиты, все пальмы в горшках были завалены, все картины были сбиты со своих гвоздей. В конце концов, они вдребезги разнесли весь бар.
– Что здесь происходит?! – в ужасе воскликнула Ира, прибежавшая ко мне из-за всего этого шума.
– Что-то вроде бесплатного цирка, – сказал я невозмутимым тоном, улыбнувшись так, как это умеет делать известный киноактёр Кристофер Ламберт. – Ты сейчас не занята чем-нибудь очень важным?
– Нет, моя смена уже закончилась, к тому же, после всего увиденного мной сейчас, я хотела бы поскорее отсюда уволиться.
– Прекрасно! Не могли бы мы провести этот вечер в каком-нибудь кафе в центре города?
– С удовольствием!
– Тогда не будем здесь больше задерживаться.
Мы вышли из этого странного места, держа друг друга за руку. Нам вслед из окна вылетел стул, едва нас не задев. Стеклянные осколки градом обрушились на асфальт, но в нас, слава Богу, ничего не попало. Мы шли по вечернему, погружённому в сумерки, городу, среди мириад разноцветных огней, окружавших нас всюду. Мы шли по городу, улицы которого были сплошь застроены торговыми центрами. Мы поднялись на верхний этаж одного из торговых комплексов и увидели из окна бесконечный ряд светящихся торговых комплексов, уходящих за горизонт. Этот город стал сплошным торговым центром. Можно было даже не выходить на улицу – все комплексы между собой были соединены переходами. В этих торговых комплексах люди жили, ели, спали, ходили на работу, перемещались на автомобилях, развлекались, знакомились, заводили семьи, разводились, путешествовали, смотрели фильмы, читали книги, ходили на концерты, занимались спортом и много чего прочего. Мне пора завершать рассказ.
