брови:
– Шестьдесят четыре копейки? Это ж надо ж какая точность! Да проходите, не стесняйтесь. Боюсь, правда, вам придется встать в очередь за моими пожитками.
– Это почему еще?
– Вы не первый. До вас какие-то личности приходили. И до них тоже. Только ничего не нашли. Грозились убить, да я давно живу в других мирах, – Юрьев поднял вверх грязный указательный палец с обкусанным ногтем. – Здесь только моя оболочка. Она сопротивляется, но если кто-то ее ликвидирует, я не против. Да только эти чудики что-то стушевались.
Пристав, не в силах понять логику собеседника, беспомощно обвел взглядом заваленную хламом комнату:
– Зачем же вы берете кредиты? Все равно ведь отдать нечем?
Юрьев пожал плечами:
– Карточки присылают почтой, грех не воспользоваться. Халява с неба валится. Мне и друзьям с городской свалки. Их подкармливаю. Восстанавливаю справедливость. А то одним все, другим ничего. Понимаете, когда ваша фамилия начинается с первых букв алфавита – Абрамский там, Березович, это одно дело. А когда с последних – совсем другое.
– Может, стоит пойти работать? Делать что-то полезное? – пристав тянул время, пытаясь найти в комнате хоть что-нибудь ценное.
– Знаете, как говорят в спорте? – махнул рукой Юрьев. – Надо иметь смелость признать свое поражение – писателя из меня не получилось. Арденнские егеря и те капитулировали, а уж на что были храбрые бойцы. Куда мне с ними тягаться? Писанина кормить не будет – это я понял давно… так вы пришли за вещичками или мораль читать?
– Квартира вам не принадлежит, верно?
Юрьев поскреб пальцем черно-серую щетину:
– Соц, типа, найм. Спасибо родному государству: позаботилось о чистоте улиц. Программа, так сказать, расселения бездомных. Меня вот сюда определили: я-то за своим паспортом присматривал. Кто без бумажки был – того отправили куда подальше. А я – гражданин, городской житель! Это даже звучит гордо!
Взгляд пристава задержался на ноутбуке:
– Изымаю в счет погашения долга ваш компьютер!
Юрьев выдернул флэшку и сетевой шнур. Экран тут же погас.
– Забирайте и будьте счастливы.
Пристав надел резиновые перчатки, упаковал ноутбук в полиэтиленовый пакет, вышел и закрыл за собой дверь. Из коридора донесся облегченный вздох. Похоже, законник наслаждался свежим воздухом.
Юрьев вытащил из-под кровати три ноутбука и достал со шкафа две отвертки – большую и маленькую:
– Вот гады, ну выбрасываешь вещь на свалку, так оставь жесткий диск! Жалко, что ли? И блок питания всего один. Ну ничего, не впервой. Где-то у меня валяется запас железяк с помойки. Кажется, хард там есть…
Через пару часов на дисплее одного из ноутбуков появилась заставка операционной системы, правда, по вертикали экран пересекала черная линия. Довольный Юрьев отложил отвертку:
– Так-то лучше. Осталось поменять матрицу, ну это завтра. Надо ж историю дописать, а то я так и не узнаю, что там в конце.
Юрьев закрыл дверь на засов, включил свет и положил тонкие пальцы на клавиатуру…
Герцог Брамадорский смотрел на своего убийцу так спокойно, что Харрисону стало не по себе. Он торопливо, почти не целясь, выстрелил. Дубовый шкаф разлетелся в щепки. Заряд прошел сквозь герцога, не причинив тому ни малейшего вреда. Харрисон попятился, но словно налетел спиной на невидимую стену и остановился.
– Надо иметь смелость признать свое поражение, – сказал вельможа и приветственно протянул руку. – Думаешь, ты в этой игре единственный читер?
Пустышка
Федор вставил сетевую карту в компьютер, подключил кабель и щелкнул выключателем. По экрану побежали буквы, загрузилась операционная система. Федор поправил очки, проверил сервер – связь есть. Все работает.
Не успел он собрать инструменты, как зазвонил телефон.
– Федюня! – сладко запела секретарша. – Зайди к Сергей Сергеичу! Срочно, пожалуйста!
Директор ждал в приемной. Его вечно недовольное лицо хмурилось, глаза сурово смотрели исподлобья. Говорят, он когда-то работал в милиции, да так и не смог отвертеться от обвинения во взятке…
На столе завывал приемник. «Никто не знает моих проблем, кроме Бога…» Смазливая секретарша уткнулась в монитор и чему-то ехидно улыбалась. Возле двери скучал охранник – мордоворот с красным, лишенным интеллекта лицом. Нет, не лицом. Харей.
– Ты уволен, – коротко бросил директор Федюне. – Расчет получишь завтра. Премию я с тебя вычту.
Федор отступил на шаг.
– Да как же так, Сергей Сергеич! За что?
– У тебя две сетевых карты сгорело за два дня, раздолбай! Одни убытки приносишь!
– Я же говорил: компьютеры нужно заземлять! Просил же провод! – в отчаянии крикнул Федор.
– С проводом и дурак сделает. А ты без провода мне сделай! Я тебе бабло не рожаю!
На Федора что-то нашло. Все помутилось перед глазами. Он вдохнул побольше воздуха и крикнул:
– Это вы – дурак! Вы – кретин и тиран! Вы не понимаете, как надо делать!
Сергей Сергеич посмотрел на секретаршу и спокойно сказал:
– Запиши Федюне штраф в размере расчета. И скажи охране, чтобы его больше не пропускали.
Федор похолодел:
– Как… штраф…
Начальник ухмыльнулся:
– А вот так. Все! Свободен, дружок.
Федор сжал кулаки, но не успел двинуться с места: тренированный охранник мгновенно подсек его. Федюня растянулся на полу. Слезы полились по щекам, он бухнулся на колени.
– Сергей… Сергеич… как же так… – всхлипывал Федюня. – Меня… на улицу… выгонят! Ну хоть зарплатууу! Ну… даааайте! Ну, простииите дурака…
Он пополз на коленях, обхватил ногу начальника, словно крепостной крестьянин умолял барина простить недоимку. Радио никто не выключил. «Кто построит нам рай на Земле» – заливалась соловьем какая-то певица.
Директор скривился и прошипел:
– Вон отсюда, урод. Петух, лох педальный! Под шконкой твое место!
Охранник схватил Федора за шкирку. Затрещал воротник. Федюня вылетел на улицу, прямо в лужу, под моросящий октябрьский дождь. Рюкзак с инструментами шлепнулся рядом.
Размазывая кулаком слезы, Федор побежал обратно к директору. Охранник встал непоколебимой скалой на его пути:
– Тебе что сказали, сученыш? Вон, падла, пока не урыл!
Федор не помнил, как дошел домой. Он не чувствовал ледяной воды, стекавшей за воротник. Только бы не попасться на глаза хозяйке! Увы. Она встретила его прямо в коридоре, загородив дверь. Наверное, специально поджидала
– Когда зарплата? – визгливо спросила хозяйка, алчно сверкая глазами. – Два месяца ни копушки мне не принес!
– Никогда, – прошептал несчастный Федюня. – Меня уволили.
– Собирай вещи и выметайся. Сегодня же чтобы тебя здесь не было!
– Но, может…
– Никаких может. Я нашла нового постояльца!
– Сжальтесь! Я же человек! А Вы меня, как… хомячка!
Хозяйка захохотала, словно водила гвоздем по фарфоровой тарелке:
– Ты не человек! Человек должен приносить деньги!
Федор побежал к двери.
– Не заберешь вещи, я их выброшу. Завтра же! – крикнула в
