Преследователь склонился над Трэем, присевшим в жертвенной позе. Мелькнуло что-то тонкое и острое. Его руку схватили, сдавили пальцы и нацелились блестящим жалом.
Трэй пронзительно закричал. Агрессор отступил. Тени прохожих замерли, а одна из них спросила: «У вас все в порядке?»
– Помогаю другу, – ответил японец. Он потянул Трэя за ворот, поставил на ноги и повлек за собой.
Его привели в ближайшее питейное заведение.
– Налейте моему другу соджу.
«Почему он постоянно называет меня другом?»
– Третьесортного пойла не держим, – ответил бармен, превосходно имитировавший человеческие повадки и жаргон, подстраиваясь под социальный статус каждого клиента.
Трэй, сделавшись за неполные две недели ценителем редкостной мути, взял инициативу в свои руки. Он повел гуйдзи на соседнюю улочку, где среди общественных столовых затесался малоприметный бар со старомодной отделкой, имитирующей подвал. Некогда модная обстановка устарела еще лет тридцать назад, поэтому неудивительно, что они оказались единственными посетителями.
Не успел робот-официант наполнить стаканы, как Трэй махом влил в себя содержимое. Громко стукнув донышком, он намекнул официанту, чтобы тот повторил. Японец к своему стакану не притронулся.
Алкоголь пробудил воспоминания молодости. После пятничных лекций он с сокурсниками убегал в центр города, чтобы весело провести вечер. Шляясь по улицам, где каждый встречный становился собеседником или объектом злостных студенческих выпадов, судьба сталкивала их и с праздношатающимися богемными экспатами в обществе молоденьких любовников всех полов и ориентаций, и с непризнанными гениями, и со скучными интеллектуалами, и с социопатами-гермафродитами, и с эгоцентричными нигилистами, и с обалдевшими туристами, и с добродушными проходимцами, и с подонками всех мастей и калибров. Среди пестрого изобилия психологических многогранностей встречались особые типы – прилипалы. Ищущие общения безобидные бродяги стремились навязать свою житейскую мудрость, заставляли выслушивать историю своей счастливой или не очень жизни.
Трэй сообразил, что перед ним сидит представитель именно той «породы». «Что ж, – решил он, – раз прилипала жаждет общения, пусть треплется, лишь бы недолго».
– Жаль, что тебя уволили, – затянул японец.
Сейчас начнется лекция о том, как правильно жить, о чем думать и кого уважать.
– Чем выпивка не цель? – подневольный собеседник посмотрел на размытого прилипалу сквозь мокрое донышко стакана. Скатывающиеся капли водки коверкали японскую физиономию.
– Почему бы тебе не найти какое-нибудь занятие?
– А что, уже издали закон о запрете роботов-уборщиков? Кому нужен безработный? Официант, неси бутылку!
– Я хотел бы нанять тебя в частном порядке.
– Ты? Извини, приятель, медицинский фетишизм не интересует.
– Ты не так понял, Трэй.
– Разве мы знакомы? – Трэй точно помнил, что при их первой встрече на площади они не представлялись. Его память еще не настолько повреждена, чтобы не запомнить события этого утра. Или перед ним бывший коллега, воспоминания о котором были удалены перед увольнением?
Японец на долю секунды смутился. Белоснежным платком стер с плоского лба испарину.
– Можешь называть меня Ичинами6.
– Что значит «называть»? Это твой псевдоним? – с подозрением спросил Трэй, наливая из подоспевшей бутылки веселящий соджу.
– Как насчет работы?
– Что за работа?
– Очень благородная.
Трэй не проявил любопытства, не набросился с вопросами. Он потягивал алкоголь и, покручивая бутылку из стороны в сторону, разглядывал этикетку. Этот прилипала – обычное трепло. Поддерживать болтовню не было никакого желания. Что он вообще здесь забыл?
Ичинами заговорил загадочным тоном:
– Представь, что случилась глобальная катастрофа и человечество на грани гибели. У тебя появляется редкая возможность отправиться в прошлое и все исправить.
– Маловероятно, что безработному алкоголику доверят такое задание.
– Просто представь. Итак, ты перемещаешься, скажем, на пару столетий назад и встречаешь человека, по вине которого случится апокалипсис…
– Прикончу его, – перебил Трэй.
– А если это порядочный, уважаемый всеми ученый?
– Детский вопрос. Сделаю в лучшем виде, – икая, протянул бывший генетик. – Где, говоришь, машина времени?
– Это был мысленный эксперимент.
– Давай за это выпьем! – Трэй схватился за полупустую бутылку, но собеседник перехватил его руку, сжав запястье до онемения. – Я что-то не то сказал? – Пьяное настроение скакнуло в зону обиженности. – Если я не попаду в прошлое, как же я расправлюсь с твоим дружком?
– Тебе не придется перемещаться во времени. Он живет здесь и сейчас.
– Это ведь гипотетический вопрос?
– Возможно.
– Сам-то боишься замараться?
Гуйдзи разорвал физический контакт, откинувшись на спинку стула.
– Нет. Но тебе будет проще это сделать. Вернее, ничего не делать. Просто дай ему сгореть.
– Сгореть? – переспросил Трэй. – На работе, что ли?
– В огне. В пожаре.
– Ты его так ненавидишь?
– Вовсе нет, – раздосадованным тоном ответил Ичинами. Пригвожденная маска безразличия слетела, мимолетно обнажив то ли горечь, то ли удивление. – Он будет повинен в гибели человечества и поэтому должен умереть.
«Хочет поквитаться со своим прежним работодателем», – догадался Трэй, а вслух спросил:
– Как же звать нашего гостя из прошлого или настоящего, или?.. В общем, откуда-то. Я уже запутался.
– Ён Нгуен. С ним будет попроще, чем с его подружкой.
– Еще и подружку убить?
– Ее зовут Юмису.
– Кто она?
– Вы еще познакомитесь, – буднично произнес Ичинами, будто они обсуждали последнее постановление акционеров Республики, а не планировали убийство.
– А ты умеешь заинтриговать. Не подведу! – заверил Трэй, смачно рыгнув. – Их обоих. С кишками, кровью, расчлененкой.
– Мне не достучаться до тебя, – сдался японец, учуяв сарказм. – Запомни: не делай ничего – дай ему погибнуть. И удали свой аэроэкран, иначе долго не протянешь.
Он положил на стол длинную иглу с крючком на конце.
Выпитое просилось наружу. Приступ тошноты отступил после нескольких глубоких вдохов и пристального смотрения на шашечки пола. Когда он поднял мутный взгляд, докучливый мономан исчез. Подошедший официант спросил об оплате.
