Тишина болезненно запульсировала. Затем младший Дэ Данаан все же согласно кивнул. И пикси невольно попятился. Красиво же ты платишь своему старому учителю за труд, Киэнн! Но он действительно не хотел рисковать. И он слишком хорошо знал безумного садиста Эрме, знал, насколько низко тот ценит чью бы то ни было жизнь. И не был уверен, что для того и вовсе существует объективная реальность за пределами его идей и теорий.
— Прости, Этт, — поднял он глаза на фоморку. — Я не могу поставить под угрозу весь народ фейри ради шанса на спасение жизни одного Дэ Данаана. У нас в семье так не делают.
Она грустно кивнула и от сердца у Киэнна немного отлегло. Он обвел взглядом несколько сотен других собравшихся здесь фейри.
— Тогда к завершающей части сегодняшнего шоу. Я благодарен каждому из вас (словосочетания «всем вам» в восприятии волшебного народца практически не существовало, они не воспринимали себя как общность) и, по мере возможности, постараюсь уплатить этот долг. И да поглотит меня пучина позора, если я откажусь от своих слов!
Киэнн уловил волну одобрения и еще более воспрял духом.
— Этт, — осторожно покосившись на фоморку, вполголоса спросил он, — ты случайно не знаешь, кому именно, кроме тебя лично, я обязан тем, что все еще хожу по земле? Боюсь, я был немного без сознания, когда… ну…
Она рассеянно пожала плечами.
— Да Хюмир тебя вынес через портал, нянька твоя вечная! — Пикси, конечно же, все превосходно слышал.
— Спасибо, Эрм. — Киэнн нашарил глазами огромного ётуна, и впрямь нянчившегося с ним с самого детства: — Хюм, я даже не знаю, как тебя отблагодарить. Хочешь Бельскернир? Он твой. В конце концов, он по праву принадлежит вам, ётунам. Вы же над ним трудились.
Великан уже было открыл рот, походивший на густо заросший ельником вход в небольшую пещеру, и собрался что-то сказать в ответ, когда Киэнн метнул испуганный взгляд на Лу и Эйтлинн, и поспешил остановить старого знакомого:
— Просто кивни, если не возражаешь, Хюм. А то, боюсь, Этт намылит мне шею за пополнение лексикона короля.
Хюмир расплылся в такой же исполинской ухмылке, и, на этот раз тщательно подбирая слова, коротко сформулировал:
— Идет, Ки. Ты ох… ну, в общем… хорошо придумал.
Киэнн щедро усмехнулся ему в ответ, мысленно услышав все невысказанное ётуном. Затем вдохнул и на секунду задумался.
— Так, что еще? Да, Королевская Охота, как я то и обещал одной, ныне мертвой баньши, отныне и навсегда отменяется. Я не собираюсь учить сына этому дикому обычаю. Семья Дэ Данаан уходит туда, откуда когда-то пришла — в Терновые Холмы. — Он снова обратил извиняющийся взгляд к Эйтлинн: — Надеюсь, ты не возражаешь? Там не так плохо, как можно подумать.
Она спокойно кивнула:
— Я в любом случае не смогла бы остаться там, где… едва не убили моего ребенка.
«Его убили, Этт, — промелькнуло в голове Киэнна. — Убили по-настоящему. Но ты права, так звучит лучше».
— И… В общем, — продолжил он, уже обращаясь ко всему малому народцу, — постараемся никому из вас не докучать. Пожалуй, это то немногое, что я могу обещать. А за сим…
— Киэнн!
Он знал этот тон Эрме. Ничего хорошего за ним никогда не следовало. Он в чем-то оплошал, и значит — предстояло расплачиваться.
— Тебе придется обещать им еще кое-что. — В голосе звучал жесткий, как обломок черного гранита, смешок. — Что ты не воспитаешь из своего наследника вторую Аинэке.
Киэнн порывисто выдохнул и на секунду зажмурился.
— Это удар ниже пояса, Эрм! — Он нервно покусал губы. Как он мог это обещать? Полуфомориан уже показал ему его собственное место, и еще большой вопрос: кто кого из них двоих будет «воспитывать». — Могу сказать только, что мне и самому это не было бы на руку. Ну и еще, поскольку с сегодняшнего дня я вроде как мелкая сошка, меня ведь, в случае чего и, как бы… отстранить можно. Разжаловать.
— Я им разжалую! — Эйтлинн грозно подбоченилась.
И Киэнн благодарно улыбнулся ей в ответ.
— Ну, или, как вариант, можно пожаловаться Этт. И она наведет порядок.
Глава 2. Дикое дитяПуть к новому дому (а вернее, насколько могла понять Эйтлинн, старому дому рода Дэ Данаан), Тернистым Холмам Тирна Шид-Айр занял чуть более двух дней. Конечно же, с перерывами на сон и еду. От Кэр Аноэт чета спустилась к реке, и Киэнн вдруг, с благоговением истинного язычника, упал на колени перед речным потоком, окунул руки по локоть в воду и замер, точно погрузившись в транс. А затем так же нежданно сотворил крылатую эльфийскую ладью с изогнутой лебединой шеей прямо из утреннего тумана, и та засверкала прозрачно-сизым хрусталем резного оперения, качнулась бриллиантовой подвеской на смятом подвенечном платье королевы-реки. Эйтлинн охнула от изумления:
— Ты же говорил, что ничего не умеешь?
Он, как всегда, плутовато усмехнулся:
— А где ты видишь что-нибудь? Это всего лишь иллюзия. Я по-прежнему самый никудышный волшебник по эту сторону мирозданья. Ну, может, не считая ётунов.
Эйтлинн осторожно потрогала высокий правый борт ладьи. На ощупь он казался вполне реальным, хотя и немыслимо хрупким.
— Садись, не бойся, — безошибочно истолковал ее движение Киэнн. — Пару дней эта халтура точно продержится, а больше, может, и не надо. Если начнем тонуть… — Его лицо внезапно исказила судорога боли. — Я шучу, Лу, прости. Все будет хорошо, обещаю.
Он помог Эйтлинн подняться на борт и посадил ей на колени Ллевелиса. Юный король напряженно хмурился, но в целом, казалось, был спокоен.
Король! Все это с трудом укладывалось в голове. Конечно, она знала, что рано или поздно все к этому придет, но… Слишком быстро. Стремительно и сумбурно. Каких-то три или четыре дня тому назад (или больше? она не знала наверняка) он был еще всего лишь отчаянно брыкающейся внутри болью, и вот… Что он теперь? Кто он?
То, как он обошелся с Киэнном чуть ранее, напугало ее, сильно напугало. Его злое упрямство, его недетская сосредоточенность. Она не знала, как их истолковать, чем оправдать. Что это: нрав истинного фомора? Или пресловутое влияние Глейп-ниэр? Он цепляется за эту опасную игрушку, как одержимый. Во что она превратит его, если так пойдет дальше?
Позапрошлой ночью она держала в руках его бездыханное тело. Ее выношенный в заточении Стеклянной Башни фоморов ребенок, ее златокудрый принц был мертв, она знала это точно. Или нет? Может быть, ей это только показалось? Может быть, это нормально для фейри: быть живым, но выглядеть мертвым? Или…
Ледяной порыв ветра ворвался ей в сердце.
Быть мертвым, но выглядеть живым.
— Мерзнешь? — Киэнн укутал ее неведомо откуда взявшимся теплым шерстяным плащом. Ткань была мягкой, как цветочный лепесток и нежно щекотала кожу.
