— Видишь ли, я терпеть не могу свое имя.
— Кажется, я в этом убедилась, Найдж… я хотела сказать «милорд». Вы поморщились, когда ваша мама назвала вас по имени. Разве не так?
Он улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.
Когда он увидел эту маленькую, чересчур серьезную девочку рядом с его необузданной сестрой, сердце у него дрогнуло. Смешное создание! Но было что-то трогательное в этих больших, выразительных карих глазах.
— А как вас называть? — спросила Миранда.
Ее прямая манера подкупала. Он улыбнулся в ответ:
— Тернер.
Сначала он подумал, что девочка ничего ему на это не скажет, потому что она стояла и молча моргала. Потом, словно придя к какому-то решению, сказала:
— Красивое имя. Непривычное, но мне нравится.
— Намного лучше, чем «Найджел». Как ты считаешь?
Миранда кивнула.
— Это вы его выбрали? Я часто думала, что люди должны придумывать себе имена по собственному желанию. Мне кажется, что большинство предпочли бы именоваться иначе.
— А какое имя выбрала бы ты?
— Не знаю, но только не «Миранда». Что-нибудь попроще. От особы с таким именем ждут чего-то необычного, а когда видят меня, то чаще всего разочаровываются.
— Ерунда, — сказал он. — Ты идеальная Миранда.
Девочка засияла.
— Спасибо, Тернер. Я могу так называть вас?
— Конечно. Свое имя я не выбирал. Это просто своеобразный титул «учтивости» — виконт Тернер. Я стал называться так, когда поступил в Итон.
— О, вам оно очень идет.
— Спасибо. — Он был просто очарован этой серьезной девочкой. — А теперь нам пора отправляться в путь.
Он протянул ей руку, и Миранда быстро переложила ленточку из правой руки в левую.
— Что это?
— Да так, ерунда. Фиона Беннет подарила Оливии штук двадцать ленточек, а та позволила мне взять себе одну.
Тернер вспомнил слова Оливии: «Не волнуйся из-за того, что сказала Фиона». Он взял ленточку из руки Миранды.
— Ее нужно носить в волосах, как мне кажется.
— Этот цвет не подходит к моему платью, — попыталась объяснить Миранда, но он уже завязал ей бантик на макушке. — Как я теперь выгляжу? — прошептала она.
— Восхитительно.
— Правда? — не поверила ему девочка.
— Разумеется. Я всегда считал, что фиолетовые ленты особенно идут темным волосам.
Миранда, не сходя с места, влюбилась. Ощущение было настолько сильным, что она совсем забыла поблагодарить Тернера за комплимент.
— Отправляемся в путь? — спросил он.
Девочка молча кивнула, боясь, что голос выдаст ее волнение.
Они вышли из дома и направились к конюшням.
— Уж очень хорошая погода. Наверное, нам лучше ехать верхом, а не в карете.
Миранда опять согласно кивнула. Действительно, для марта было необычно тепло.
— Ты можешь взять пони Оливии. Уверен, что она не возражала бы.
— У нее не пони, а кобылка, — Миранда наконец обрела дар речи. — Мы с Оливией уже не маленькие.
Тернер спрятал улыбку.
— Как глупо с моей стороны предположить такое! Конечно же, ты совсем взрослая барышня! Извини, пожалуйста.
Через несколько минут лошади для них были оседланы, и они отправились к дому Чиверов, на что должно было уйти не более четверти часа.
Миранда хранила молчание. Она была так счастлива, что боялась словами испортить магию момента.
— Ты довольна тем, как прошел праздник? — нарушил молчание Тернер.
— О да. Почти все было просто замечательно.
— Почти?
Он заметил, что она скорчила недовольную гримасу.
— Ну, — Миранда закусила губу, прежде чем продолжить, — в общем, одна из девочек сказала мне неприятные слова.
— Вот как? — осторожно спросил Тернер, решив не проявлять излишнего любопытства.
Миранда заговорила и своей искренностью напомнила ему младшую сестру.
— Это Фиона Беннет. А Оливия обозвала ее глупой коровой. Должна признать, я не жалею, что она так сказала.
Тернер старательно сохранял серьезное выражение лица.
— Если Фиона обидела тебя, то я тоже считаю, что моя сестра поступила правильно.
— Я знаю, что некрасива! — выпалила Миранда. — Но говорить это вслух ужасно невежливо и низко. Такие вещи обидно выслушивать.
Тернер смотрел на маленькую девочку, не зная, как ее утешить. Она не красавица, это верно, и если он попытается убедить ее в обратном, та ему не поверит. Но и уродливой ее не назовешь. Она просто… немного неуклюжая.
Следующее замечание Миранды избавило его от неловкости.
— Думаю, во всем виноваты мои темные волосы.
Он удивленно поднял брови.
— Этот цвет не в моде, — объяснила Миранда. — И карие глаза тоже. И еще я худая, а лицо у меня слишком длинное. И я очень бледная.
— Ну и что из этого? — искренне удивился Тернер.
Миранда повернулась к нему. Большие глаза девочки смотрели на него печально.
— У тебя действительно темные волосы и темные глаза. С этим не поспоришь. — Тернер склонил голову набок и сделал вид, что внимательно ее рассматривает. — И ты худенькая, а лицо у тебя действительно продолговатое. И ты бледная — это так.
Губы у Миранды задрожали, и Тернер перестал ее дразнить.
— Но видишь ли, — улыбнулся он, — я лично предпочитаю женщин темноволосых и темноглазых.
— Вы шутите?
— Нисколько. Мне всегда нравились такие. И чтобы они были худые и бледные.
Миранда подозрительно на него посмотрела:
— А продолговатые лица вам тоже нравятся?
— Ну, об этом, честно говоря, я как-то не думал, но ничего не имею против такого типа лица.
— Фиона Беннет сказала, что у меня толстые губы.
Тернер с трудом подавил улыбку.
Миранда тяжело вздохнула:
— Я раньше и не замечала ничего подобного.
— Какая ерунда! Твоя подруга врет.
— Вы так говорите, чтобы я не расстраивалась.
— Конечно, я не хочу, чтобы ты огорчилась, но про губы я упомянул не по этой причине. В следующий раз, если Фиона Беннет скажет, что у тебя толстые губы, ты ей возрази. Она ошибается: у тебя пухлые губы.
— А какая разница? — Миранда серьезно смотрела на Тернера.
— Толстые губы непривлекательны, а пухлые — просто прелестны, — заметил Тернер.
