времена. И глядя на наших обидчиков с вершины этой башни, разве смеем мы опускаться к ним до низости презрения? (театральная пауза) Теперь мы лишь должны быть сплочены так, как не были сплочены даже наши предки! Должны прилагать усилия во стократ превосходящие усилия наших отцов и научить наших детей — тому же. Если мы хотим и дальше владеть этим миром…
Косой не закончил, ибо крик из зала прервал его: Если мы владеем этим миром, почему умирают наши дети?! КОГДА ВЫ НАЙДЁТЕ УБИЙЦ НАШИХ ДОЧЕРЕЙ?!!!
Мэр растерялся.
Глянул на комиссара Лосева, сидящего за столиком в первом ряду; тот обернулся на охрану, что-то показывая жестом.
Личная охрана мэра состояла из травоядных. Но несмотря на безобидный вид, панды хорошо знали своё дело, готовые в любой момент скрутить обидчика одним из своих борцовских приёмов.
Косой разглядел, что нарушителем спокойствия оказался некий бобёр: своим мощным хвостом он поначалу умело отбивался от наступающей охраны; одну панду даже выбил из чувств точным ударом хвоста-лопаты в нос.
Но панды всё же заломали его и вытащили из зала, за пределами которого ещё некоторое время слышалась его брань.
Бобр продолжал кричать: Волки едят наших детей, волки могут съесть и вашу дочь и выпить её кровь, а мэр Косой никак вам не поможет!!! Этот заяц обещал дать нам безопасность, когда мы избирали его в очередной раз! И где наша безопасность?!
Когда бобр стих, неприличная тишина повисла в главном зале Дома Природы. Мощные травоядные челюсти прекратили жевать листья коки, а чиновники и бандиты застыли с бокалами выпивки у пастей.
Косой нашёлся не сразу. Расплылся в улыбке настолько лживой, что едва ли она могла оказаться на его морде сама собой. И, разведя лапами, сказал: К сожалению, жизнь такова, что мы можем нравиться многим, но отнюдь не всем. Надеюсь, эта неприятность не испортит сегодняшнего торжества. (Затем господин мэр снова глянул в свой листок. Хотел было продолжить с того места, на котором остановился; но затем решил, что и этого достаточно) Пейте, веселитесь и делайте всё то, что следует делать настоящей элите нашего славного городка и нашего великого общества!
Под едва слышные аплодисменты заяц покинул сцену и отправился со своим комиссаром на балкон, отдышаться после выступления и узнать…
Косой: Что это был за урод? В зале.
Лосев нервно поджал губы: Отец одной из жертв.
Косой: Как этот дебил попал на закрытый вечер? (заячьи уши снова встали трубой) За ним кто-то стоит?
Лосев: Он уборщик, господин мэр.
Косой: Внимательней подбирай кадров, когда организуешь вечер. На тебе вся безопасность и сегодня ты облажался!
Лосев: Мы не можем заткнуть всех. К сожалению. Во всяком случае… (он смущённо улыбнулся) пока что.
Косой вздохнул и мечтательно прикрыл глаза; затем направил свою мягкую, но временами стальную лапу на комиссара: Ты должен его найти. Перекрой весь город, переверни всё вверх-дном, но найди этого п*дораса!
Лосев: Господин мэр, мы не можем прямо сейчас перекрыть город.
Косой: Почему?
Лосев: Нужно подтверждение от президента.
Косой: На кой х*й?
Лосев: Господин мэр… Без разрешения из Центра это будет считаться военным переворотом.
Косой раздражённо махнул на комиссара: Ладно, я попробую что-нибудь сделать. А сейчас — дай мне коку.
Лосев носил листья коки в красном бархатном портсигаре, который контрастировал с его угольно-чёрным праздничным полицейским мундиром.
Косой, жадно жуя, продолжил: Они не приедут. Эти, из Центра. Я тебе говорю. Мы, ведь, и не такое проходили (он нервно усмехнулся и уставился в пустоту).
Лосев: Конечно, господин мэр. Я приложу усилия.
Комиссар, естественно, имел в виду, что он приложит усилия и взгреет детективов, которые занимаются этим делом — Когтина и Шарикова. Уж они-то должны быть в курсе, как искать таких типов.
Но вот что-то до сих пор не нашли, — подумал комиссар.
Глава 2
Этой ночью в Зверске снова не случилось ничего хорошего.
Домашнее насилие в Клык-Квартале (районе хищников).
Поножовщина неподалёку от ночного клуба “Милк”.
Этот город вызывал тошноту от отвращения к его обитателям.
Когда тусклое Солнце выползло из-за горизонта, освещая грязный мокрый асфальт, дежурный по городу, лейтенант Шариков вошёл в круглосуточную столовую.
Этот молодой чёрный пёс с умными глазами планировал, наконец, перекусить — заказал себе варёных тарантулов в томатном соусе и кофе.
Блюдо было пресным, насыщения он так и не ощутил; но это было одно из немногих блюд, которые молодой лейтенант мог себе позволить.
Да уж… бессонная ночь и дерьмовая еда. То, что нужно для стража правопорядка, чтобы быть сильным и крепким, как на этих грёбанных агитационных плакатах: Полицейский! Помни! Мясо зверей — не еда! Будь на страже закона и жизней травоядных зверей! Используй свои клыки, чтобы защищать тех, у кого их нет! Полицейский…
Порой Шариков размышлял, каковы на вкус эти зайчики, белочки и лоси, которые сидят в удобных креслах начальников, пока он тут защищает их всех.
Наверное, один маленький зайчик сделал бы его сытым на целую неделю…
Но он никому не говорил об этих мыслях.
Восход уже наступил, до конца смены оставалось чуть больше пары часов, но глаза слипались сами собой.
Он уже доел, когда рация в очередной раз подала сигнал.
Диспетчер сообщил о новом убийстве Звероеда: Двадцать пятый километр западной пригородной трассы Зверска, в трехстах метрах от указателя поверните на съезд с правой стороны и увидите патрульные автомобили.
Он помнил первую девушку. Бобриха. Звероед съел её почти наполовину, аккуратно отрезал куски ножом или другим острым предметом. Тем же ножом отдел лот тела её мощный хвост-лопату.
Девочку пришлось хоронить в закрытом гробу, потому что гримёр умывал лапы — даже самое красивое платье и макияж не скрыли бы того уродства, которое он с ней совершил.
Их единственной уликой, указывающей на причастность волков, были следы волчьей пасти на теле бобрихи. Позднее Шариков пришёл к выводу, что на первой жертве свои следы волчара оставил по неопытности.
Впрочем, клыки по базе не прошли. Оставалось надеяться, что Звероед загремит куда-то по пьяной драке или каким-то иным способом будет вынужден сдать слепки своих клыков в базу комиссариата.
Майор Когтин тогда сказал ему: Большая часть таких маньячин попадается по какому-то пустяку. Превысили скорость и показались подозрительными патрульному, который их остановил. Не уплатили штраф. Устроили пьяный дебош в баре.
Трупы продолжали находить (олениха, затем лошадь), но следов волчьей челюсти на плоти убитых девушек уже не было. Трупы объединяла другая деталь — изящно вырезанные куски плоти. Этому мерзавцу нравились
