Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
– Давайте я! – загорелась девочка, даже вперед подалась. – Я все умею. Все-все!
Кто бы из одноклассниц сына согласился? Коровы со жвачкой во рту. Звонят с утра до ночи моему балбесу. А у него в голове не девочки, а дурь детская.
– Зачем тебе это, Лиза? – спросила Ольга.
– Тебе помогать, – удивилась Лиза. – Кто тебе поможет, кроме меня?
Искренне удивилась. Хорошая девочка! Жаль, что у меня нет дочки. Одни мужики. Увидела Лизу, захотела дочку. Сил нет! Кто мне поможет, кроме дочки? А дочки нет.
– Не надо мне помогать, Лисенок, – смутилась Ольга и виновато взглянула на нас. – Я сама справлюсь.
– Мама, позволь. – Лиза умоляюще смотрела ей в глаза.
– Потом поговорим, – тихо, но решительно сказала Ольга. Дочка не согласилась, но послушно замолчала.
Хорошая семья. Сто раз повторю. Воспитанная девочка, а мама смущается и краснеет. Как ребенок. Дочка взрослее ее, ей-богу! Кто кого воспитывает?
Сергей улегся рядом и включил свет со своей стороны.
– Дочку хочу, – сказала я.
– Прямо сейчас? – засмеялся он.
– Я серьезно. Помнишь, как Мишка на нее смотрел?
– Оказывается, его нужно воспитывать Конан Дойлом, – засмеялась я. – Нет. Я не об этом. Может, он наконец повзрослеет?
– Красивая девочка, – согласился Сергей, – в маму.
– Ты и маму заметил? – возмутилась я.
– Я папу не заметил.
Он положил мне руку на живот, и я решила тряхнуть стариной. Вернее, мы оба тряхнули стариной. Может, он тоже хочет дочку?
Миша
Мы переехали в новый дом. То есть дом был старый, но для нас новый.
– Мы жили в бетонной коробке, – сказал отец. – Теперь будем жить в кирпичном доме, построенном в стиле модерн. В самом центре.
– И что такое модерн? – скучно спросил я.
Переезжать мне было неохота. С какой радости? На старом месте остаются все мои друзья. Не пилить же к ним через полгорода?
– Архитектурный винегрет, – ответил отец.
Архитектурный винегрет превзошел все ожидания. Я увидел окно с видом на самодельную террасу, зависшую на высоте четвертого этажа. Я повертел головой, терраса прошлась передо мной заснеженной улицей.
– Моя комната, – безапелляционно заявил я.
– Здесь же нет воздуха, – ужаснулась мама. – Там стена. Ничего не видно.
– Зато здесь есть моя собственная улица. На ней полно воздуха.
За окном взвыл ветер, и перед нашими глазами промчалась целая толпа бешеных снежинок. Подумала, вернулась назад и рухнула на подоконник.
– Вот видишь, – сказал я. – Здесь полно воздуха, ветра и снега.
– Папа выбрал эту комнату себе под кабинет.
– Мама! – Я добавил в голос слезу. – Ты же поможешь?
– Миша, помогать! – закричал отец.
– Щас. – Я открыл окно. Бешеные снежинки вломились в комнату вместе с ветром.
– Не ходи, – взмолилась мама. – Это может быть опасно.
– Угу. – Я вывалился наружу и пошел по аэродинамической трубе, в которой хозяйкой шлялась метель. А мама чуть не отправилась вслед за мной.
Я шел, мерзлый снег трещал под ногами, лицо хлестала взбесившаяся метель. Я успел почувствовать себя покорителем Севера, когда добрался до чужой стоянки. Вокруг стоянки кружили электрические снежинки, в их центре по-турецки сидела девчонка и нашивала синюю пуговицу в пару к такой же. На толстых красных щеках длиннющие ресницы, на макушке хохолок типа «бант сняли, расчесать забыли»; язык высунут так, что слюна чуть не капает. Я захохотал, она повернула голову и вытаращила свои лупарики. Я чуть не умер от смеха. Вместо лица огромные блюдца глаз и язык!.. Она язык засунуть забыла! А-а-а! Фекла! Я симметрично выпучил глаза и высунул язык. Она заорала, и на ее лице получились три огромных блюдца. Я упал в снег и умер от смеха окончательно и бесповоротно.
А на следующий день она отдубасила меня моим же тортом. Меня давно никто не бил, тем более по голове, тем более тортом. А она отдубасила. Хотя в этом не было ничего странного. Ее фамилия была Конан Дойл. Лиза Конан Дойл из Баскервиль-холла. Она сама так сказала. Умереть, не встать! Но если бы не она, я никогда бы не познакомился…
На следующее утро мы пошли знакомиться с новыми соседями. Дверь открылась, и я обалдел. Шел к соседям и офигенски припандорился. Наша соседка оказалась красавицей с инопланетянскими глазами вполлица. Да… Прям Нейтири[2]в бело-розовом варианте. Все знакомились, я был в ступоре. Мама подтолкнула меня в спину, и я очнулся.
– Михаил. – Я ни с того, ни с сего поклонился и покраснел как дурак.
И тут я заметил вчерашнюю девчонку. Она хихикала и таращила на меня лупарики, читая своим лазером мои мысли. Я испугался, потом разозлился и показал ей язык, чтобы напомнить, кому здесь надо бояться. Вот тогда она и двинула по моей башке тортом. И так восемь раз. Фекла! Если бы не инопланетянка, я бы ей показал. А так я был в бесконечном ступоре-штопоре и молчал как зомбовоз. Я вообще не краснею, и мне всегда есть что сказать, но это был не мой день.
– А при чем Конан Дойл, Лиза? – неожиданно спросила моя мама.
– У вашего Миши налицо белое лицо, – ехидно сказала девчонка. – А у Конан Дойла есть рассказ «Белое лицо». О больном проказой. Он плющил свою физиономию оконным стеклом, – и она с сарказмом добавила: – Хотя язык не показывал, он уже вырос из коротких штанишек.
Из коротких штанишек?! Ты что себе позволяешь, малявка? – Я обозлился донельзя. Так опустить меня при…
– Какая связь между проказой и Мишей? – удивился отец.
– Прямая, – отрезала мама. – Он у нас проказник, но его никто не бьет. Может, возьмешься, Лиза? У тебя хорошо получается.
Кто? Проказник?! Что за дебильное определение? И мама туда же? Предлагает меня бить какой-то посторонней малявке? Я чувствовал себя оплеванным. Всеми! Я незаметно сунул девчонке кулак в живот. Кто-то должен был получить. И это будет она!
– Запросто, – согласилась девчонка и вредно прищурилась.
Я стиснул зубы и бросил взгляд на инопланетянку. Она открыла коробку с тортом и покраснела, как я. Мне стало легче.
– Что за торт… – девчонка заглянула в коробку, – был?
– «Сказка», – холодно ответил я.
– Взбитая о твою голову, – прыснула со смеху девчонка и ковырнула пальцем гомогенную массу.
– Я уже понял, как у вас встречают, – сощурился я. – Обряд проводов соответствует?
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
